Я тихонько постучал по деревянной двери. Думал сестры уже спят, но через минуту мне всё же открыли.
– Эрни, это ты. Заходи.
В комнате сестер стало куда больше мебели со времени нашего въезда. Когда мы только въехали, тут имелось только два футона, а сейчас появились шкафы, столы и предметы интерьера в лице картины-пейзажа, а также вазы, разукрашенной густыми мазками яркой краски.
Эта ваза почему-то всегда бросалась мне в глаза. Наверное, надо поставить в неё цветы. Хотя даже не уверен, что она для этой цели – просто красивая штука.
– Нравится ваза? – спросила Хина. – Ты всегда на неё смотришь
– Да, наверное, нравится. Приковывает внимание. А кто её подарил?
– Артур.
– Выкиньте её нахрен! Вы совсем сдурели?!
Хина удивленно на меня посмотрела. Про магнолианца я ей не рассказывал.
– Ладно… Я не знала, что вы в плохих отношениях.
– Извини, что накричал, – я вернул себе самообладание. Неожиданная новость довольно сильно выбила меня из спокойного состояния. – Сама не выкидывай эту вазу. Пускай это сделает слуга. И этого слугу потом пинком из священной земли. То есть для этой цели надо брать кого-то не особо важного.
– П-поняла… – запинаясь, сказала Хина.
– Как прошёл для вас вечер? Кавалеров себе не нашли?
– К нам подходили много парней. Официально о возрождении Комацу ты сегодня не объявлял, но наша стройка вполне заметна для других кланов.
– Мне подобный вопрос задавали, и я отвечал полностью честно.
– Тогда тем более понятно, почему нас так сильно окружали вниманием, – вклинилась в разговор Азуми. Она сидела на футоне, в то время как я и Хина стояли. Вид у красноволосой был слегка сонный. Кажется, она уже спала.
– Вы красивые девчонки, так что не удивительно видеть вокруг вас хороводы парней. Но Хина права – строительство на бывшей территории клана Комацу сказало очень и очень многое. Ещё до прихода на наш вечер аристократы знали о возрождении храма. Тут всё просто как два плюс два.
Сестры переглянулись и вышли на центр комнаты, упав в земной поклон.
– Эрни, мы очень благодарны за всё, что ты для нас сделал, – сказала Хина и за себя, и за Азуми.
– Благодарность принята. Только в ночнушках такие поклоны выглядят довольно комично.
– Извини… Надо было одеться подобающе.
– Да, всё – можете уже разгибаться. Мне аж слегка неловко.
Хина подняла голову, всё ещё оставаясь на коленках, а Азуми всё также упиралась лицом в пол. Что-то старшая Комацу выглядит как-то странно… Смущается, глаза в пол, а щеки горят красным.