– Да, – кивнул Томас, – письмо. Подожди, я принесу его.
– Мистер Томас, – остановила его Мэри. – Если вы не против, я бы сначала закончила с почтой. Можно, я зайду к вам во второй половине дня?
– Да-да, конечно, – засуетился тот. – Извини, что задерживаю. Тебе и правда нужно идти.
***
– Не понимаю, – задумчиво проговорила Мэри, вертя в руках конверт. – Не похоже, чтобы письмо пришло по почте – на нем нет должной отметки, а эти штемпеля очень давнишние. Вы говорите, его принес почтальон?
Они сидели за столом в гостиной. Мэри принесла коробку с пончиками, а Томас достал из верхнего шкафчика упаковку ароматного чая с ройбушем и ванилью, которую берег для особых случаев или для гостей. Мэри помогла расставить чашки с блюдцами, и Томас невольно засмотрелся на нее, как ловко та управляется с посудой, потом спохватился, открыл коробку с пончиками и положил самый аппетитный ей на тарелку. Мэри заметила эту маленькую хитрость, но не стала возражать, чтобы не огорчать Томаса.
– Да, – кивнул он, – почтальон приходил вчера утром в обычное время.
– Это уж совсем странно, – сказала Мэри, – вчера из-за нехватки людей менеджер отделения, мистер Харрис, решил доставить флаеры на следующий день, то есть сегодня. Все равно от них мало проку, а писем, как я говорила, к нам не поступало. Вы не думаете, что это чей-нибудь розыгрыш?
Томас с сомнением покачал головой. Это письмо могло быть только у Джорджа. Если тот и решил пошутить таким образом, то шутка получилась, мягко говоря, странноватая. Даже если кто-то и согласился бы везти непонятно откуда старое письмо, раздобыть форму почтальона и ломать перед Томасом комедию, то это было бы, по крайней мере, накладно, не говоря уже об остальном. К тому же Джордж никогда не любил слишком сложные розыгрыши. Вот зарядить хлопушку и подложить ее под пепельницу, чтобы бабахнуло, когда пепельницу возьмут в руку, это было вполне в его стиле. Томас решительно отмел этот вариант.
– Нет, – уверенно сказал он, – для розыгрыша слишком мудрено, да и не в стиле тех, кого я знаю.
– Может, это кто-нибудь другой, не из ваших знакомых, – предположила Мэри. – А как, кстати, выглядел этот парень?
Томас принялся подробно описывать почтальона. Он вспомнил, как что-то в его облике показалось ему не совсем уместным, но не мог понять, что именно. Мэри помогала, задавая уточняющие вопросы. Особенно подробно она расспрашивала про форму. Томас старался не упустить ни одной мелочи, но чем больше он вспоминал, тем удивленнее становилась Мэри. Наконец, она спросила: