Одновременно с началом движения встал вопрос о том, какую музыку слушать.
– Я предлагаю Scorpions, – начал свою песню Чиша.
Он всегда предлагал эту группу, полюбившуюся ему еще со школы. Из каждой поездки за рубеж он привозил по одной кассете с новым, еще типа не прослушанным альбомом Scorpions. Судя по количеству имеющихся у него кассет, группа выпустила дисков больше, чем любая другая раза в три-четыре, что, конечно, правдой не являлось. Проблема заключалась в том, что кроме него Scorpions никому больше не нравился. Об этом в очередной раз, довольно грубым тоном, ему и напомнили.
– Не хотите – как хотите, – надулся Чиша.
– Послушаем рейв! – выскочил с предложением Лифчик.
Такое слушать в машине впятером было вообще нереально. Ему даже никто не ответил, пропустив слова мимо ушей.
– У меня есть Theatre of tragedy, The Storm, – выступил Маркел.
Он имел весьма своеобразный музыкальный вкус, никак не сочетавшийся со вкусами остальных. Ему нравилось слушать doom metal, tresh metal и разнообразный, похожий на них музон. Что, в целом, конечно, неплохо, но никак не вязалось в тот вечер с поездкой в «Сливу».
– Ну и ладно, – отмахнулся Маркел, особенно не заморачиваясь.
Он вообще по жизни не заморачивался.
– Предлагаю группу «Ласковый бык», – зарядил Чичиков.
Он с мореходки любил слушать всякую гадость, но никто обижать его не хотел. Поэтому просто вежливо отказали.
– А почему нет? – не унимался он, – Там есть отличная песня про вампиров. Давайте ее включим, – еще раз предложил, уточнив запрос, Чичиков и попытался напеть ее.
– Nirvana, будем слушать Nirvana, – резюмировал хозяин автомобиля. С ним спорить никто не стал, так как в этот вечер за водилу был он, а кто кормит девушку, тот ее и танцует. Законы знали все присутствующие.
Вечером около двухэтажного старого ресторана еще советской постройки толпился разношерстный народ, отражаясь в огромных, пыльных панорамных окнах. В основной массе все друг друга знали. Фарцовщики, «утюги», рэкетиры, простые бандиты и всякая остальная публика от мала до велика. Хотелось кайфа и не простого, а золотого, то есть герондоса. Белой вороной на этом фоне смотрелся один уже совсем взрослый, сгорбленный, худой и несчастный на вид кавказец, одетый в черный, почти до земли, плащ. Он смотрел сквозь людей невидящим взором. Кавказец плотно сидел на «черняшке» и спасался от ломки героином. Но кому было до него дело. Теплая погода, знакомые лица, болтовня ни о чем, а главное, это надежда получить в скором времени необыкновенное удовольствие. Тогда все выглядело именно так. Пока ждали немых девчонок-дилеров, все расселись на серых, местами отбитых, теплых от солнца ступеньках, расходящихся веером от центрального входа по левую и правую сторону. Могло показаться, что проходит слет продвинутой молодежи или, на худой конец, сидячая забастовка. На очередь за героином, конечно, похоже не было, но это была именно она. В то время такая картина не была редкостью. Многие на ступеньках в шутку задавались вопросом: «Куда смотрят менты?» Видимо, в те годы им выдавали специальные шоры, как у кладбищенских лошадей, чтоб смотреть и идти только вперед не сворачивая.