Вот если бы папа выздоровел! Он бы пришёл и разобрался с Генкой, он бы научил меня постоять за себя, он бы… но папе становилось только хуже, от травм у него развились новые болезни и теперь он едва узнавал меня и маму.
Однажды, в последний день учёбы перед зимними каникулами, Генка опять пристал ко мне, отобрал шапку и шарф, а его дружки сняли с меня куртку. Они высоко подкидывали мои вещи, смеялись, громко лаяли и улюлюкали. Это увидела девочка из параллельного класса, маленькая, но отважная собачка породы спаниель, совсем как ты Мери, она подбежала к нам, встала между мной и Генкой и твёрдо сказала:
«Не смей обижать маленьких! Верни вещи этому щенку сейчас же!»
Генка только засмеялся в ответ:
«Какой же он маленький? Борька – мой одноклассник, а то, что ростом не вышел – это его проблемы. Пусть сам всё и заберёт!»
Генка грубо оттолкнул собачку, та упала на пол и больно ударилась, а другие щенки залаяли:
«Фу, за него девочка заступается! Борька – кис-кис, отсюда брысь!»
Злость и обида кипели во мне, лапы сжались в кулаки, но от страха я не мог сделать ни шагу к Генке, я даже не помог девочке подняться. Я просто стоял и слизывал текущие по морде слёзы.
– Бедный дедушка Борис! – всплеснула лапами Бетси.
– А я бы, я бы на вашем месте… ух, я бы потрепал этого Генку, на нём бы живой шерстинки не осталось, – Билл замахал кулаками в воздухе.
– А я вот так схватил бы его, раз, и вывернул прямо наизнанку! Пусть бы дружки полюбовались на его внутренности! – закричал Боб.
– Да, если бы вы тогда стояли со мной, дорогие щенки, всё сложилось бы по-другому. Но я был совершенно один, и никто не заступился за меня, кроме той маленькой собачки, которой мне и в глаза стало стыдно смотреть. Мне было так плохо, что я заскулил, выбежал на улицу без верхней одежды и понёсся в лес со всех лап. Как долго бежал, не помню. Я мчался, мчался без оглядки, перешёл на четыре лапы и гнал, гнал, куда глаза глядят. С трудом уворачивался от сосен и елей и вот врезался в широкий ствол и упал без сил. Пролежал там всю ночь и очнулся только под утро. Я весь закаченел, меня спасло только то, что я породы колли и обладаю длинной теплой шерстью, будь я таксой, левреткой или, например, немецкой выжлой, то точно замерз бы насмерть.
Встал, отряхнулся от снега и огляделся. Зимний лес был со всех сторон. Я прислушался и принюхался. Никакого намека на нашу деревню, ни лая собак, ни знакомого запаха. Первый раз в жизни пожалел, что я не кот. Вот вкарабкался бы на сосну, под которой спал и разглядел бы дорогу домой, но нет, полагаться приходилось только на запах. Мои следы ночью замело, и я не помнил, откуда прибежал. Ну же нос, мой нос, ты не можешь меня подвести. Ну, должен я учуять хоть что-то пусть даже под слоем снега. Я встал на все четыре и стал усиленно втягивать ноздрями воздух. Вдруг я почувствовал приближающийся резкий незнакомый запах, какой-то зверь мчался прямо на меня. От испуга я подпрыгнул и попятился назад. Через секунду передо мной очутился полосатый кабанчик.