Темной ночью схватил меч-кладенец из дедова сундука, да клубок путеводный и кинулся прочь из избы, пока никто не хватился его.
– Клубочек, катись. Нитка, тянись. Приведи меня прямо к Серому Волку.
Завертелся клубок, закружился. Ускакал вперед, только нитка золотая у ног Бурана осталась. Подхватил он нитку, да за клубочком побежал.
Скоро добежал он до добротной деревянной избы. Двери крепкие – дубовые, ставни резные, а клубочек у окна прыгает. Подкрался Буран к окошку, заглянул тихонько и видит, стоят перед волком бельчата, друг к дружке жмутся, с волка глаз не сводят. А у того в руках ножище, глазища горят. Сжал Буран меч-кладенец покрепче, да хотел в избу кинуться, а бельчата давай галдеть:
– Дедушка Волк!
– Дедушка Волк!
– Мама за лукошком прислала!
– А покажи игрушки!
– Тихо вы, – заворчал Серый Волк, – до чего ж шумные. Ну, идите сюда, поглядите, только тихо! Волчата у меня гостят, умаялись, спят. Вот ваше лукошко, кланяйтесь матери от меня. Хороши были орехи.
Поохали бельчата, поахали и убежали с лукошком, а волк тихо сел что-то вырезать на лавке. Буран пригляделся и увидел много-много деревянных игрушек: лошадки и солдатики, птички и пирамидки. Он только диву дался, такие игрушки он видал у деда в мешке! Решил мальчонка затаиться, да приглядеть за волком. Многие звери, большие и маленькие приходили к избе волка. И никого он не обидел, никто не ушел с пустыми руками.
Надоело Бурану сидеть под окном:
– Это не тот Серый Волк, уж слишком он добрый. А я тут до самого Нового года ждать не буду. Клубочек, катись. Нитка, тянись. Приведи меня к Бабе-Яге!
Прыгнул клубок меж деревьев, мелькнул и скрылся с глаз, только его и видели. Если б не нитка, не угнаться за ним Бурану.
Жила Баба-Яга в самой чащобе. За могучими деревьями ни тропы, ни избы не заметишь. Ни зверь не проскочит, ни птица не пролетит. Золотая нитка у корней вьется, показывает Бурану дорогу. Деревья ветвями так и хлещут, глаза колют, за кафтан хватают, длинные корни из земли выскакивают, змеями вьются, ноги оплетают, упасть заставляют. Того и гляди, останется мальчонка тут на веки вечные. Буран хмурится, упирается. Знай, вперед продирается: мечом рубит, ветром гнет, снегом засыпает. Долго бы Буран с ними бился, да сами собой расступились, отступили деревья. Перестали хлестать и хватать. Под ногами тропа в снегу появилась, вместе с ниткой путеводного клубка, быстро вывели мальчонку прямо к избушке на курьих ножках. У избушки сама Баба-Яга стоит, носом водит, черного кота гладит, усмехается.