– Анри, смотри, этот щегол всё ещё жив – сказала мадам, подруга Анри, она была кухаркой, объёмной женщиной, с большим и добрым сердцем. Прибыв в это отделение из какой-то южной деревеньки, она просила всех называть её мадам, дабы чувствовать себя ровней городским жителям. Но деревенские замашки из нею было невозможно выбить ничем, она всегда пахла парным молоко и чесноком, который пыталась подсунуть в каждое блюдо.
– Да, удивительно – это было действительно удивительно. Этого паренька, Анри и мадам впервые увидели на экранах пару месяцев назад, он сильно отличался от большинства: нет раскаченных мышц, молодого пушка под носом, ему на вид было лет восемнадцать, а то и меньше. Звали его Ник. Никто не обратил на него особого внимания, но, когда он появился в ленте выживших в «мёртвом броске» месяц назад, были сделаны первые ставки на него. Да, к слову, система ставок была прибыльным делом на тот момент и абсолютно не возбранялась. Были профессиональные бойцы, которые жили почти на протяжении всей войны и были живы до сих пор. Обычно это были взрослые мужчины и с лучшим апгрейдом Свидов. Но этот был на крошечном Свиде третьего уровня (для новичков). Такие модели ещё называли «самокаты» настолько они отличались от боевых пятого и шестого уровня. Их преимущество было в лёгкости, гибкости и скорости.
– Говорят, что ему сложно в силу размеров и веса управляться с более крупными – донеслось с задних рядов столовой.
– Мал, да удал! – вскрикнула мадам, снова в своём деревенском стиле – а ты присмотрись Анри, его сперма тоже в списке – все солдаты оставляли в хранилище свою сперму, и любая желающая могла стать матерью, выбрав себе самого желанного бойца. За последний месяц популярность такого способа беременности резко возросла. В банки спермы очередями стояли женщины с горящими глазами, а перинатальные центры были переполнены. Несмотря на кровопролитность войны, страны отлично зарабатывали на этом, как в финансовом плане, так и в грядущем буме рождаемости.
– Мне пора, мадам. У меня поезд в два – Анри выдавила из себя улыбку, так было тяжело ей прощаться с мадам, так она привязалась к ней как к родной матери. Мадам же не умела скрывать свои чувства, она распахнула объятия, в глазах блеснули слёзы, которые ручьями побежали по щекам.