Колокола пробили начало занятий, выдрали меня из любования высоким стражем. Сердце упало в пятки.
– Опоздала!
Парень нахмурился еще сильнее.
– Куда?
Голос у него приятный…
– Что?
– Опаздываешь куда!
– А! О… «Слово Порядка», – я чувствовала, как уши заливает краской.
– Следующий коридор, первая дверь справа, – он отпустил меня, кивая на коридор. – Не здоровайся. Зайдешь сзади и тихо сядешь, иначе Закум не отстанет.
– Спасибо…
И глаза такие… золотисто-рыжие, совсем, как солнце!
– Поторопись!
Я моргнула, возвращаясь на землю, и проскочила под рукой стража.
Как он и советовал, в просторную светлую аудиторию вползла бесшумно, старательно пригибая голову. Узколицый ангел в расшитой серебряными нитями тоге широкими шагами мерил трибуну и не обратил на меня внимания.
Арье без стука открыл дверь в кабинет экзарха.
Утренние лучи освещали внушительное пространство, прокладывая дорожки из только что поднятой пыли. Здесь пахло старыми книгами и травяной настойкой сколько Арье себя помнил. Когда-то ему даже позволяли играть с редкой коллекцией артефактов и таскать сюда детенышей сирин, правда, ровно до тех пор, пока последние не подросли и не разбили все склянки своими криками.
– Спокойствие Биению, Светлейшая Суламифь! – не дожидаясь приглашения, вошел внутрь.
– Порядок с тобой, мой мальчик! – строгое лицо женщины на мгновение озарила улыбка. Она встала, протягивая к нему руки. – Ты цел и невредим, слава Ордо!
В таком материнском жесте сквозила искренняя привязанность. Суламифь переживала, как же иначе.
Арье улыбнулся в ответ:
– Разве могло быть иначе?
– Разумеется нет! Рафаил писал мне о твоих успехах! – экзарх отпустила парня и кивнула на кресло возле стола.
Он едва удержался от колкости. По просьбе экзарх Арье назначили в подчинение Светлого Рафаила. Старый вояка никак не мог понять зачем ему балласт в виде непосвященного и с удовольствием бросил бы Арье Грехопадениям, если бы не те самые успехи.
– Ты выполнил мое поручение?
Арье кивнул, раскладывая перед Светлейшей свитки-донесения, что вел последний месяц. Регистрировать каждое нападение сразу после битвы было идеей экзарх, не согласованной с генералом. Высшие ангельские чины часто устраивали друг-другу проверки в надежде сместить неугодных, но экзарх не волновала битва за власть. Ее интересовало истинное положение вещей.