– Нет, – качнула головой Силоссия, вздохнув и погладив Кавви по плечу, – но Видящий явно знает… послушай! – свернув в тоннель, ведущий в трапезную чорию, Силоссия резко остановилась и повернула дочку лицом к лицу. – Я понимаю, что бесполезно просить тебя не лезть в самое пекло – ты завязана в этой важде по самый хвост. Но я умоляю тебя, береги себя, принимая любую посильную помощь от каждого, кто встретится у тебя на пути. Линии судеб связаны так хаотично, что мельчайшая деталь может всё изменить…
– Мама, – Алькаввия нежно улыбнулась и обняла расстроенную Лоссу, – во-первых, ты говоришь это Видящей, а во-вторых, я верю в Свет и Равновесие. Спасибо, что проводила меня, но сейчас я хотела бы всё обдумать самостоятельно.
Силоссия кивнула, в очередной раз одаривая печальной улыбкой Кавви, развернулась и нырнула обратно в основной тоннель. А мавка со вздохом отодвинула завесь из шариков эгагропилы, нанизанной на тростниковую нить и скользнула к столу.
Трапезная чории представляла собой три смежных помещения треугольником, один угол которого занимала поварская, а две других – малая и большая обедни, для Герешеков и остальных проживавших или приходящих в спелей. Стены мутно-салатового оттенка украшали нитяные вышивки плотного динобриона, висели расписные листья кувшинок, используемых алгоями вместо тарелок. В малой обедне основную часть помещения занимал большой плоский валун рваного гнейса на девятерых, во второй же лежали четыре порфиритовых обломка на троих видумов каждый. По центру везде стояли пара крупных створ устриц, наполненных морским виноградом, ежевичной асцидией, трепангами и ежами. Остальное – морепродукты и наземная пища – хранилось в складях .
Так как завтрак давно прошёл, а обед обещал быть не скоро, в трапезной никого не было. Алькаввия, воровато оглянувшись, сняла с ближайшей стены лист кувшинки, закинула на неё пару гроздей винограда, нырнула в складь с рыбой, взяв оттуда пару кусков тунца, креветок и жабьей икры, и выскользнула прямо в окно.
Долго не размышляя над тем, где она может укрыться от лишних взглядов, мавка стремительно поплыла вверх, виляя меж стайками рыб и фитопланктона. Спустя какое-то время фосфорное освещение толщи вод сменилось солнечным, показался песчаный пляж одного из тысячи незначительных дрейфующих островков Аукендона. Мавка выбралась на каменистый отвал, опустила кувшинку и глубоко втянула в себя чистый воздух, перещёлкнув нижней челюстью клапан трахеи. Жабры её сомкнулись, предоставив лёгким дышать напрямую, в обход водных мешков.