И всё же, когда юная мавка приблизилась к лежбам, некое подобие испуга прострелило её от головы до хвоста. Она решительно отбросила руку матери и сместилась рывком вперёд ещё на пол-корпуса, чтобы сразу дать отпор «некоторым твердолобым».
Пророк тут же стремительно поднялся перед ней во весь рост, распахивая удивительно яркие лазоревые глаза и, вопреки приличиям, крепко ловя русалку за вздрогнувшие предплечья. Опешившая на мгновение Алькаввия уже была готова возмутиться, но повторное чувство испуга снова пронзило всё её тело, предупреждая если не об опасности, но о вмешательстве в её личное подпространство.
Пророк молча читал её, безжалостно проникая в её сознание, впитывал её мысли, сканировал её силу, определяя её возможности и развитие. Он не давал ей ни мгновения выдохнуть и защититься, ибо в этом и крылась сила Пророка: от него не могли укрыться ни суть душ, ни секреты разума, ни течение времени – в пределах конкретной судьбы, конечно, к которой он прикасался.
Сколько это длилось ни он, ни она не осознали, но закончилось всё так же внезапно, как началось. Как пара магнитов с одноимёнными полюсами, их отбросило друг от друга, едва не закрутив кувырком. Разум мавки мгновенно очистился, подменив секундную оторопь на прилив справедливого гнева. Пророк, впрочем, тоже, видимо, чуть опешил.
– Никто не имеет читать сути видума без его разрешения или письменного приказа Совета! – голос Кавви словно разрезал звенящую пустоту неуютной ей чории.
– И я искренне прошу у вас прощения, юная прая! – Пророк, приходя в себя, улыбнулся, шутливо вскидывая руки вверх, будто защищаясь в кулачном бою. – Но ваш отец поведал мне о вашем длительном вызревании, и только так я мог попытаться понять причину столь деликатной проблемы, чтобы ваше подсознание не успело среагировать.
– Ваши извинения приняты, – ответил за Кавви отец, подходя к Пророку.
Мавка посмотрела на него таким уничтожающим взглядом, что любой другой бы смутился, но не её отец. Он только усмехнулся и, стоя в пол оборота к обеим действующим персонам – дочери и своему приглашённому гостю, театрально повёл рукой, приглашая всех расположиться на лежбах.
Пророк, чуть нахмурившись, коротко кивнул ему и вернулся на ранее занятое им место.
Кигиззл занял своё, Кавви и Лосса расположились по центру первого ряда. Пророк нахмурился чуть сильнее, но казалось, что военвед старательно игнорирует этот факт. А мавку это стало забавлять, и она с предвкушением подключилась к игре в этикет.