– Дай мне, – слышу голос Любы.
Я открываю глаза, вижу тонкие пальцы – и вкладываю в них цветок.
– Красивый, – говорит Люба. – Почему его называют сон-травой?
– Положишь вечером под подушку, и будешь всю ночь спать, как убитая, – смеется Шиман.
Они с Гирлой запыхались, но виду не подают. А Люба, между прочим, не худенькая. Я опять натыкаюсь взглядом на ее колени.
– Моя баба Хадоска называет ее прострел-травой, – говорю я. – Черт спрятался под цветком, и архангел Михаил прибил его перуном. Молнией, по-нашему.
– И что? – смотрит на меня ясными серыми глазами Люба.
– Ничего, – пожимаю я плечами. – Их же нельзя убить.
– Значит, это цветок черта?
– Забабоны, – оттесняет меня плечом от Любы Шиман. – Собирай хворост, будем костер раскладывать. А вы цветы собирайте.
Он любит командовать. И умеет. Гирла на полголовы его выше, но слушается беспрекословно.
3
Я, Черный и Гирла идем в лес за хворостом. Шиман распаковывает сумки с едой. Девочки, сидя на корточках, собирают цветы.
Я думаю, что вот-вот войдет в берега Днепр и начнется настоящая жизнь. Сначала буду ловить рыбу в устье Ведричи, которая впадает в Днепр за льнозаводом, потом переберусь на глизы, так называются кручи из темно-сизого глея. Там рыба хорошая: красноперка, лещ, подуст. На стремнине стоят на якоре челны рыбаков-язятников. Совсем потеплеет – будем оставаться на ночь с донками-закидушками. На них чаще всего берутся ерши-носари, но иногда и окуни попадаются, и налимы. Ночью мы тоже зажигаем костры, но они больше для удовольствия. Смотришь в мерцающие угли, думаешь о неземной жизни. Угли похожи на звезды, мигающие в черном небе над головой…
Гирла разжигает костер. Он мало говорит, но может починить велосипед, запрячь лошадь, смастерить из сетки топтуху. Топтухами мы ловим мелочь в озерцах, оставшихся после паводка. Там и щучки попадаются, но в основном густерки, плотвички и подлещики.
Хворост сначала чадит, затем вспыхивает веселым пламенем. Шиман нарезал из краснотала прутьев и насадил на них кусочки сала. Это та самая еда, которую любят пацаны, но воротят нос девочки.
Мы берем по куску хлеба, поджариваем на огне сало и откусываем, подставляя под капающий тук хлеб. Вкуснота!
Одна капля попала мне на запястье. Я взвыл и стал торопливо зализывать обожженное место языком.
– Кожа сошла? – спросил Шиман.