Я работаю библиотекарем – с такой работой мир не поспасаешь, но зато и от постоянной бумажной волокиты на стенку не полезешь. Не стану ходить вокруг до около – не то устану, вспотею, возненавижу прогулки – и скажу: меня одолевала, как назойливый комар в жару, мысль о том, действительно ли я прикипел к работе душой? А ведь мне когда-то грозило… светило чиновничье кресло – а что на самом деле теперь? Получил вот это все, остался у разбитого корыта; а мое «разбитое корыто» – это макулатура не первой свежести. Апчхи! Ох, гады: пылью своей прямо задушили, здесь по плечу работа только для авиационной турбины – пылесос и за сто подходов не справится. Попробуй убедить меня, что от книг сплошная польза. Если и есть тут что-то сплошное, так это вред!
Но не для таких дебрей и глубин мой набросок: историей в полноценном виде тут и не пахнет. Увы, о нем не скажешь: «О, это все в самый раз подойдет!». И для копания в себе – если говорить о полноценных копаниях, а не для отвода глаз – нужен ковш бульдозера: детским совочком, от последнего, что имеешь, не избавиться – и пол-аршина не преодолеешь. И еще одна просьба: не надо сальных шуточек в адрес моей каторги, ой, ха-ха-ха, работы – ни больше и ни меньше, только это подразумевалось. Хотя все равно дураков, кто позволит себе хоть одну сальную шутку, найдется столько, что хоть сетями вылавливай. Не может же лишь один высказать, что на душе накипело – там, на душе, коли руки чешутся о ней написать, такой бардак бывает, что и до турецкой пасхи не разгребешь, – и благополучно замолчать, всегда найдутся друзья по интересам и подадут голос.
Уж каким таким образом получилось, подгадывай – не подгадывай, а работу никто за меня не выполнит, хотя я один ее и не должен выполнять: все-таки плечо помощи должен подставить еще кто-нибудь – в общем, вина за задержку на тех, кого не оказалось рядом. А еще почему бы еще кого-нибудь не сделать козлом отпущения (вернее, не «кого-нибудь», а «что-нибудь») на кого (на что) излить свой яд? Конечно же на книги – будь они неладны: так требовать от человека времени для себя – это надо постараться подыскать им ровню в этом деле. Я их так долго расставлял, переставлял и заставлял – чем не причина нечеловеческим голосом завыть, и я бы завыл, да вот о шуме в ночное время по рукам и ногам связывал меня долго и долго, а после этого «долго» еще одно «долго». Увы и эх на все!