Капитан и Чемодуров слушали Модестова с напряжённым интересом.
– Как-то все же неправдоподобно выходит… – словно извиняясь, произнес капитан. – Чистый Луи Буссенар.
– Полагаете, большевики сами себе врут? Серьёзные люди недавно Романовых в Перми видели.
Чемодуров часто задышал, на глазах у него выступили слезы, и он разрыдался.
– Слава Богу! Слава Богу! Они живы! Господь спас…
– Все-таки в Перми? – переспросил Горшеневский.
Модестов немного помедлил.
– Есть, правда, дополнительная информация. Но пока не проверенная.
– О чём же?
Модестов снова помолчал немного.
– Ответственные чины из военного контроля – назвать не могу, как вы понимаете, – убеждены, что Романовых и в Перми уже нет. Матери и дочерей – точно. Немцы их вывезли на двух аэропланах, несколько дней назад. Ночью. Все дочери царские были в костюмах авиаторов.
– Вот как! – удивился Горшеневский.
А Чемодуров жадно смотрел то на чиновника, то на капитана, переживая каждое слово. Модестов выдержал ещё паузу.
– Так-то вот! – произнес он внушительно.
– Да-а, – протянул Горшеневский. – Очень интересно. И обнадёживающе. Хорошо бы к сему сюжету хоть какие-нибудь доказательства.
Модестов развёл руками:
– Ничем не могу возразить, – согласился он. – Но вот сегодня с утра я был в доме на Вознесенском – в том самом доме, который брал внаём инженер Ипатьев… И кое-что там увидел.
– Там мы все содержались, – тихо вставил Чемодуров. – В тюрьме, красные стражники болтали, что там, в доме, они будто бы и расправились со всей семьёй. И радовались, на наше горе глядючи.
– Вот видите? – воскликнул Модестов. – Издевались над вами, звери, а сами приказ кайзера Вильгельма выполняли. А нашим монархистам и всем, кто хотел бы снова посадить Николашку на трон, германцы и большевики тем самым дали знак: можете не стараться, господа монархисты, теперь уж некого восстанавливать. Для этого они и расстреляли в подвале каких-то лиц, а объявили всенародно, что Николай расстрелян. И в газете пропечатали. Следы, в общем, заметали. Молодцы, хорошо замели!
– Так что там, в особняке? – напомнил Горшеневский.
– Бедлам, форменный кавардак. Толпа! Бездельников понабилось, зевак, как тараканов на помойке. И я был вынужден обратить внимание чехословацкого генерала особняка, самого Гайду, что дом следует взять под охрану. Если не возьмёт, всё растащат праздношатающиеся. Да-с, разворуют на сувениры, вплоть до крыши.