– Поставят нам, кого захотят. И ещё не факт, что после них от России что-либо останется.
– Диктатор нужен! – заявил Волков. – Лучше самодержец, но сейчас пусть диктатор. Только свой.
– Такой на примете уже есть, – с таинственным видом сообщил Деревенко.
– Кто же это?
Но доктор только усмехнулся.
– Ага! – заявил Волков.– Значит, уже знаете! Значит, переворот готов, и Директории эсеровской конец. Но кто на роль цезаря?
Чемодуров тоже вопросительно уставился на Деревенко, но доктор молчал, усмехаясь.
– Знаю! – Волков хлопнул себя по лбу. – В Директории один настоящий военный – адмирал Колчак. Опять-таки, фигура широко известная, его и за рубежами знают. Угадал?
– Угадали.
– Но это ведь хорошо!
– Колчака назначает диктатором не народ, не русская армия или русская политическая сила. Его в диктаторы тащит генерал Гайда при поддержке союзников.
– Чем же вы недовольны?
– Подумайте: не только диктатору легче управлять страной, нежели парламенту. Но диктатором и манипулировать легче, чем парламентом или правительством. Теперь угадайте с одного раза: чьи команды будет выполнять Колчак, если за ним только одна сила – иностранная? Казачки наши или отряды оборванцев, каких мы только что видели, никакой военной роли не сыграют. А сильную русскую армию никто Колчаку создать не даст.
– Значит, в будущем… – начал Волков.
– Никакого будущего! – перебил Деревенко. – Не тешьте себя иллюзиями.
– Как же вам не стыдно, Владимир Николаевич! – вдруг обиделся Волков.
– Я позволил себе что-то неприличное?
– Такое настроение было счастливое, а вы в две секунды его сбили.
– Но позвольте, Алексей Андреевич, – запротестовал Деревенко. – Я только отвечал на ваши вопросы. А выводы делайте сами.
– Именно – всего лишь отвечали на вопросы… Но даже если победят большевики и выгонят Жанена с его Гайдой и всеми иностранными грабителями, все равно: с Лениным и Троцким я лично ужиться не смогу. Слишком мы разные. А вы?
– Боюсь, что и я, как вы… – начал доктор. И вдруг воскликнул: – Смотрите, что творится!
Он остановился около небольшой харчевни. Над её дверью двое рабочих приколачивали новую вывеску: «Русская чайная. Знаменитые филипповские булочки прямо как из Москвы».
– Московские, филипповские… – растроганно произнес он. – И как раз сегодня. Неужели, правда? Хорошая примета. Зайдём, что ли, господа? Угощаю.