– И куда же хотел этот красный… как его? Яков? Василий? – продолжил Горшеневский.
– Да!.. – обрадовался Чемодуров. – Яковлев – да, Василий Васильев!.. С ним ещё барышня была… интересная такая. Комиссарка. Только никакая она не комиссарка… Очень интересная. Даром что стриженая.
– И куда же все-таки красный комиссар Яковлев намеревался отвезти царскую семью? – вернул его к делу Горшеневский.
– Отвезти? Кого? А, – Государя… Сначала в Москву… а потом… не ведаю, куда, – тихо и медленно ответил старик.
– Может, в Германию?
Чемодуров подумал, потом отрицательно качнул головой.
– Нет, не в Германию. Государыню могли, а Государя – нет.
– Не ошибаетесь? – усомнился чиновник. – Вам же просто могли не сказать.
– Не могли, – с неожиданной твёрдостью возразил Чемодуров. – Я бы знал. Государь меня предупредил бы непременно.
Теперь недоверчиво усмехнулся Горшеневский.
– Стало быть, император во всем вам доверял?
– Нет, не во всем, конечно. В военных или в других государственных делах я ему был не советчик. А про Германию – доверил бы. Я всё про то знаю.
– Враньё! – с нетерпеливой брезгливостью хмыкнул чиновник. – Большевики с немцами давно сговорились германскую шпионку и бывшую царицу Александру со всей семейкой выпустить к родственникам. А вы тут нам сказку про белого бычка…
– Господин Модестов! Алексей Автономович… – укоризненно наклонил голову Горшеневский, и тот недовольно замолчал.
– Может, куда сначала и собирался красный Иаков, может, кто и договаривался, да только их величества никогда не согласились бы у Вильгельма искать пристанища, – возразил Чемодуров. – Они хотели в Англию или в Крым, и больше никуда. И Государь, и её величество много раз мне говорили: «Лучше помрём в России, а к кайзеру не поедем!»
Одноногий Алексей Автономович злобно расхохотался.
– Положительно, не сатрап самодержавный Романов-кровосос, а спартанец Леонид какой-то! Врал он вам. И не только вам! Кайзер Вильгельм брат Николаю Кровавому – вот в чем всё дело!
– Не родной. Двоюродный, – уточнил старик. – И Государыне кузен и только.
– Всё равно, у них там давно было слажено. Большевики перед кайзером на задних лапах пляшут. К нему и увезли всю семейку. А Государь ваш про вас и не вспомнил, оставил у большевиков на расстрел.
Чемодуров обиженно замолчал и закрыл глаза. Горшеневский обеспокоился, как бы старик снова не заснул.