То нужно было незамеченным пробраться в отдельное здание на территории учебного центра и выкрасть оттуда какой-либо документ. То, наоборот, требовалось обеспечить сохранность того или иного документа. Еще раз спускались в канализацию, но этот раз действительно искали муляж бомбы. Нашли и там же провели вводное занятие по разминированию.
А буквально вчера они заставили нас серьезно попотеть… Трое должны были придумать, как проникнуть в казарму, а остальные, наоборот, помешать им. Бодались мы долго, но, в конце концов, в здание мы проникли. Без физических контактов, разумеется, не обошлось.
Утром десятого июня к нам вышел старший лейтенант Корнеев. Никаких «особых» занятий на этот день назначено не было. Командир сегодня отсутствовал по семейным причинам.
– Так, воины! Сегодня у нас какой день? – поинтересовался офицер.
– Понедельник, – ответил Горчаков.
– Как насчет увольнения?
Вопрос был совершенно неожиданным, по крайней мере, для меня точно. Мы переглянулись.
– Всем? – осторожно спросил я.
– Ну да.
– Это было бы просто замечательно.
– Кто у нас местный? – прищурился Корнеев. – Ты, Савельев?
– Так точно.
– Вот и отлично. Шагом марш за мной в канцелярию. Выпишу вам увольнительные записки, до восьми вечера.
– Но ведь сегодня же понедельник! – неуверенно возразил Денисов. – Разве в будние дни бывают увольнения?
– У вас – да. Вы забыли, что теперь на особом счету?
– Но военная комендатура сразу нами заинтересуется! – я почему-то вспомнил про старого знакомого старшего лейтенанта Жмыхайло. – Если только по гражданской форме одежды…
– Молодец, Савельев! Правильно мыслишь! – снова похвалил Корнеев. – Или вам не нужно увольнение?
– Спрашиваете еще, товарищ старший лейтенант! А разрешите быстро воспользоваться городским телефоном? – поинтересовался я, уже набросав в голове приблизительный план действий.
Я быстро позвонил домой. К моему удивлению, трубку взяла Настя.
– Привет, малая! – весело крикнул я. – Как дела?
– Лешка! Ой, хорошо! Ты куда пропал? Мы так по тебе соскучились! – радостно загомонила сестра, затем крикнула куда-то в сторону. – Мам, Леша звонит!
Раздался невнятный шум, быстрые шаги. Какое-то потрескивание.
– Леша, это ты? – голос мамы дрожал от волнения.
Еще бы, я больше месяца не выходил на связь. Ни увольнений, ни звонков. Вообще, ни слуху ни духу. Вдруг что-то случилось? Какая мать не будет волноваться по такому поводу? Благо отец успокаивал, как мог.