Нашлось место в книге и лирике. Александр Петрович, давно зарекомендовавший себя как тонко чувствующий поэт, и в прозе уделяет отношениям между мужчиной и женщиной много внимания. Рассказы «Урзика» и «Раздражение» – они и о любви, и снова о быте, о который «разбивается любовная лодка» и много о чём ещё, что говорят и недоговаривают друг другу влюблённые…
Аллегория, гротеск, фантастика – жанры, близкие А. Горностаеву, к которым автор прибегает часто и по разным поводам. В новой книге есть и эти причудливые миры. Но – не игры воображения для, а всё того же реализма ради. Таковы рассказ «Письмо в жюри конкурса поэтессы Луизы Солнцедаровой» и повесть «На месте разрушенной церкви». Тут мы увидим и сатиру, и критический взгляд на современный литературный процесс, и отголоски «деревенской прозы», и… надежду. Всё же – надежду. Робкую, нелепую, как деревенский пьяница или самодеятельная поэтесса, но всё же надежду. Надежда разлита в книге почти незаметным эфиром, но она есть, и она и вызывает, наверное, те улыбочки-смайлики между словами и абзацами…
Ибо надеждой жив человек.
Алексей Бусс
ПОСЛЕДНИЙ ТОРГОВЫЙ ДЕНЬ КАНДИДАТА НАУК
Середина девяностых. Это время для нашего поколения не требует дополнительного описания. В нём есть характернейшие черты, и их ни с чем, ни с каким другим периодом истории, не спутаешь…
Подметала метель и крепчал мороз. На базаре, организованном у памятника Ленину, на площади, на которой раньше проходили парады, не было в тот день нескончаемого потока покупателей. Лошкина Людмила Андреевна мало выручила денег. Газеты в такую непогодь брали редко. Забившись в угол в своём самодельном киоске, сделанном из картонных коробок, продавщица газет в валенках и полушубке грелась периодически чаем из термоса. Или, накутанная шалью до самых глаз, иногда выходила из своего убежища и, приплясывая, разминала ноги. Мороз за двадцать. Многие ларьки и палатки были закрыты. Хозяева берегли себя и не вышли на работу в такую пору. Не открылся и ларёк знакомой Лошкиной – Веры. Она бы могла в нём погреться, но он был закрыт.
Мало на базаре покупателей, тем более – газет. Людмила Андреевна переживала, посматривала по сторонам, не идут ли прохожие мимо. Теперь она уже привыкла к продажам, к своей новой «должности», и не очень стеснялась, когда встречала знакомых. И это были иногда её сослуживцы. Некоторые отворачивались, делали вид, что не замечают её. Она же, некогда преподавательница в институте, доцент кафедры научного коммунизма, теперь продавщица газет, вынужденная подзарабатывать таким образом, не особо осуждала их. Это их дело. Она же всегда не стеснялась и не боялась ни какой работы. И как настоящая не «соломенная» коммунистка готова была по указанию партии на любой, даже неквалифицированный труд. Не считалась белоручкой в молодости, испытав судьбу сироты, да и теперь не опустила руки. Она любила поэзию. Наизусть читала своим студентам Некрасова: «Праздник жизни, молодости годы, я убил под тяжестью труда»… Эта тяжесть труда никогда не была ей в тягость.