– Извините, пожалуйста, Николай Арсентьевич, но мне нужно срочно с вами переговорить.
Садовник вежливо ей ответил, что после разговора с доктором он сразу же зайдет к ней в аптеку. И действительно, минут через пять он был у нее. Он улыбнулся ей, раскрыл рот, чтобы произнести какую-то фразу, но инокиня опередила его и взволнованно спросила:
– Николай Арсентьевич, скажите, только честно, как относятся в новой России к людям, кто до революции принадлежал к самым верхним эшелонам власти, к правящей верхушке, которые в силу каких-то причин оказались за границей, в эмиграции?
Таисия замолчала, ожидая с нетерпением ответа. Садовник задумался, как бы попроще разъяснить ей политику советского правительства по отношению к белой эмиграции, а она взяла его за руку продолжила:
– Меня интересует вопрос – арестовывают ли органы советской власти таких людей? Тех, кто стоял у короны царской России?
Полковник ласково ответил на пожатие ее рук, улыбнулся ей и спокойно сказал:
– Таисия, ты знаешь, в этом нет никакого секрета, что некоторые круги белой эмиграции сразу повели активную борьбу против советской власти в России. Они стали организаторами многих грязных дел против народа своей родины. К таким людям у нас однозначное отношение: что заработал, за то и отвечай. Но есть в эмиграции люди, и таких немало, которые в силу независящих от них причин оказались за границей, где с симпатией всегда относились к своей стране, мечтали вернуться. Многие из них во время небывалой схватки с фашизмом сражаются в европейском движении Сопротивления, некоторые материально помогают СССР, в том числе и лица, относящиеся к правящим кругам бывшей царской России. Они никогда не вели и не ведут никакой антисоветской деятельности. Так скажи, Таисия, зачем советской власти их преследовать? За что? Наоборот, многие из эмигрантов желанные люди в новой России и советская власть приветствует их возвращение на родину.
У инокини на лице появилась счастливая улыбка, она радостно готова была захлопать в ладони и вдруг от полковника услышала:
– Таисия, я еще раз обращаюсь к вам с тем же вопросом. Кто вы?
Она смущенно опустила голову, почему-то заплакала, и тут ей на память пришли слова митрополита Шептицкого: «Помни, что святая католическая церковь дала тебе право называться Татьяной Романовой». Инокиня повторила эти слова про себя несколько раз, так прошла минута, может, и больше, но вот она, подняв голову, смахнула слезы, потом взглянула в глаза полковника и твердым голосом ответила: