Это был тихий вечер и тихий ужин, как и все остальные. Стил, сославшись на то, что ему нужно писать письма, ушел рано, как и остальные. Но письмописец, должно быть, быстро закончил работу, потому что чуть позже, в рубашке с засученными рукавами, он решительно вышел в коридор, а затем в холл. В руке он держал молоток, плоскогубцы и отвертку. Молоток с громким стуком упал в коридоре. После этого не последовало ни звука. Затем он спустился в холл и включил пару дополнительных светильников.
Пробило час, когда Стил снова вернулся в свою комнату. В его глазах была улыбка, но губы были мрачно сжаты. В целом, у него был вид человека, довольного собой.
– Если бы я был романистом, – сказал он, – я бы сделал из этого потрясающую историю.
Большие часы над конюшней пробили полночь. Не успел отзвучать второй удар, как Стил уже вышел из комнаты в коридор. Теперь в его движениях не было никакой скрытности. Он дошел до двери, ведущей в комнату мистера Минтона, и громко постучал. Не дождавшись ответа, он без церемоний вошел внутрь.
В комнате горел свет, а Минтон, как и прежде, был полностью одет. На лице пожилого человека был лишь оттенок раздражения. Он холодно потребовал выяснить, что означает это вторжение Стила, когда тот прервал его.
– Это очень срочное дело, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы были настолько добры, чтобы пройти со мной без промедления. Я сделал открытие.
– Ах! Так вы узнали тайну дома! Вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь столь печальном, столь… вы понимаете, что я имею в виду?
– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – мрачно сказал Стил. – И я вполне понимаю, почему об этом никогда не говорят посторонним. Между тем, мне кажется, я нашел способ спасти вашего несчастного племянника. Вы пойдете со мной?
Минтон кивнул. Было видно, что он что-то с трудом проглотил. Просьба Стила прозвучала скорее как приказ. Внизу, в холле, стоял Раймонд Хэйр и с ошеломленным, нездоровым восторгом наблюдал за этой адской игрой в шашки. Ни у одного убийцы, ожидающего приговора, не было более мучительного взгляда. Он совершенно не замечал двух других, не обращал внимания ни на что, кроме жутких перемещающихся фигур. Игра продолжалась; красный сделал свой последний роковой ход; для самого убогого разума было очевидно, что состязание закончено, хотя фигура или две еще оставались на столе. Затем раздался звук падающего тела, лязг стали о дерево.