А этот взгляд, которым тетя Лариса одарила Олега Львовича? Да, она не признавала никакого искусства, не водила меня ни на спектакли, ни на выставки, ни в музеи, говоря, что это бизнес бездельников, которые дерут деньги с честных граждан. Вышивку крестом у меня когда-то забрала, дав взамен книгу и сказав, что это полезнее. Даже увидев на небе фигурные облака, которые для маленькой девочки выстраивались в замысловатые фигуры, я слышала, что не стоит пялиться туда и искать то, чего нет. Воображение ни до чего хорошего не доведет.
– Аня, – позвала меня тетя Лариса, – может, ты познакомишь нас с твоим новым… хм, другом?
Хоть бы она уже не иронизировала. Какой он мне дуруг?
– Мы сами толком не знакомы, – машинальный ответ, который явно никого не устроил. – Это Лариса Валерьевна, моя тетя, – все-таки исправилась я. – А это Олег Львович.
– Вы очень красивы, Лариса Валерьевна, – попытался включить обаяние Вертинский. – И знаете, очень странно, что вы родственницы. Совершенно ничего общего. Вы сестра отца или матери Анны Валерьевны?
Надо же, и отчество мое вспомнил. Но он все равно бесцеремонно врывается в мой мир, нерабочий мир, где ему нет места и не должно быть.
– А какая вам разница, Олег Львович?
– Я ради поддержания разговора.
Лучше бы он заговорил о погоде, честное слово. Я еще удивляюсь, как Лариса не воскликнула: «Какая бестактность!»
Нам принесли кофе и мой торт, хотя аппетит уже пропал. Ладно, вызвали меня в субботу на работу, причем на очень странный случай, но портить еженедельную встречу с тетей – это явный перебор.
– Олег Львович, – вздохнула я, – вам не надо порисовать там или что-то в этом роде.
– Писать, – поправил он. – Художники пишут, а не рисуют. И нет, на сегодня уже пропало вдохновение.
Ненормальное спокойствие для человека, у которого украли картину. Хотя я даже не представляю, что надо делать в таких случаях. Но обычно наши клиенты вели себя по-другому, когда теряли что-то ценное.
Кажется, мне надо в кофе коньяк, а то впечатление, что на трезвую голову я так ничего и не пойму. Вот только боюсь, что тетя Лариса всерьез засомневается в моей адекватности. Еще и скажет, что знакомство с художниками до добра не доводит.
– За знакомство, – поднял чашку с кофе Вертинский.
И Лара уже изогнула бровь, но так и застыла. Я впервые видела, как с лица человека волной сходит краска. Только подведенные брови и губы стали выделяться на белом полотне.