Пусть хоть какая-то польза от его сидения на моем диване будет. Зачем искать документы в папках, когда можно все узнать из первых уст?
– Ну, Анна Валерьевна, я не знаю. Продавать я ее никогда не собирался, поэтому и не оценивал, но один человек мне предлагал за нее восемь миллионов.
– Долларов?!
– Рублей.
Да, я в искусстве ни черта не понимала, но за что здесь платить такие бабки?
– И человек очень настаивал на продаже? – пошла я по первой зацепке.
– Очень, – кивнул Олег Львович. – Но не думаю, что столь уважаемый человек с безукоризненной репутацией пойдет на кражу, – будто прочитал он мои мысли.
– Ладно, как вы думаете, почему именно эта картина?
– Может, хотели другую, но перепутали. Может, вор-новичок, который не понимает ничего в искусстве. Причем многие картины в галерее оцениваются в гораздо большие суммы.
– А воры должны разбираться в искусстве? – я повернулась к Вертинскому.
– Конечно, – кивнул Олег Львович. – Мы же с вами только что фильм смотрели. Думаете, те, кто крал произведения искусства во время войны, не разбирался в этом? Мне кажется, что получше любого искусствоведа.
Я что-то упускала. Снова как отблеск воспоминания, мимолетная вспышка, за которую я не успела схватиться.
Думай, Аня, думай.
Вот мы с Матвеевым вышли из машины напротив галереи. Новое здание, похожее на бизнес-центр, оно смотрелось там немного инородно. Почему? Вспоминай, Аня, вспоминай.
Старая улица, похожая на картинки из учебника истории. Несколько домов рядом, но вряд ли жилых.
– Галерея же находится на Стародворянской улице, – начала я думать вслух, вспомнив наш путь утром. – Она заканчивается тупиком, а рядом с вашим зданием сохранились еще особняки. Что там сейчас?
– В одном ресторан, в другом вроде бы пара офисов. Вроде бы и музей какой-то есть.
– На месте вашей галереи тоже был особняк?
Что же меня зацепило расположение? Как будто что-то пытаюсь выудить из памяти.
– Да, но он сгорел.
– Белый, резные балконы с металлическими розами, а ставни на окнах зеленые, – почему-то начал всплывать такой образ в голове. – Мне надо попасть в галерею, – я даже поднялась с дивана и начала мерить комнату шагами.
Что с тобой, Аня? Почти ночью куда-то лететь. Но это казалось мне важным, я должна была что-то вспомнить. Или на мое воображение просто повлиял Вертинский.