Олег не обманул, примерно через полчаса мы были в Стародаровке возле старенького домика бабушки Нюры.
– Сколько мы тебе должны? Две тысячи хватит? – обратилась я к нему.
– Ммм… думаю нет.
– Три?
– Нет.
«Да уж, деревенский парень, а ещё тот коммерсант» – подумала я и протянула ему пять тысяч рублей.
– Этого должно хватить.
– Валюту не принимаю.
– Что это значит? – спросила я.
Он немного замялся.
– Послезавтра в нашем клубе будет благотворительный концерт. Приходи.
– Откуда такая уверенность, что я пробуду здесь до послезавтра?
– Ну, потому что у тебя нет трактора. А я сомневаюсь, что твоей машине будет по силам добраться до магистрали…
Аргумент. Убедил. Я убрала деньги в кошелек.
–Хорошо, приду.
Олег заулыбался. А через две минуты трактора уже не было.
В воротах показалась бабушка Нюра и бросилась нас обнимать. Выглядела она так же, какой я её помнила. Седые волосы под цветным платком, добрая улыбка, теплые глаза, и как будто всё тот же халат. Хотя может быть у неё их десяток, и она каждый раз надевает новый.
Мальчишки её почти не помнили. Она нянчила их в колыбели, те знали её только по фотографиям и по телефонным разговорам. Нас вышла встречать ещё какая-то девушка, которую бабушка Нюра представила как свою воспитанницу Степаниду.
Мы взяли из машины все вещи и прошли в дом.
На крыльце я обратила внимание на деревянную палку. И всё бы ничего, ведь почти у каждой бабушки есть такая палка, только это была достаточно внушительного размера, крепкая, а сверху была украшена разноцветными лентами. «Бабушка Нюра любит эксклюзив», – подумалось мне.
Домик у бабушки был маленький, кухня три на три квадрата, небольшой зал с раскладывающимся диваном, где будут спать мальчишки, и две спальные комнаты, одна её, а вторая Степаниды, где как раз буду ночевать я. Мы стали разбирать свои сумки. Я привезла из города продукты: мандарины, шоколадки, зефирки, копчености, зеленый горошек.
Мальчишки тут же стали проситься на улицу. Я им разрешила, но меня тут же перебила бабушка и сказала, что сегодня очень холодно на улице, поэтому все останутся дома.
– Карачун гуляет, – сказала она, как отрезала и пригрозила, что бы никто не смел выходить на улицу. – Щенок пусть тоже остается в доме. Постелите ему в сенях.
Пацаны расстроились. Угрюмые, они уселись за стол, где к тому времени уже лежали бабушкины свежеиспеченные пирожки с яблоками. Я всё разглядывала Степаниду. Кто она? Почему бабушка никогда о ней не рассказывала?