бумаге, заданный в козлятник, мама ответила с присущими ей в дне козьего педикюра абстрактностью и невнимательностью:
Влада ты – старшая: позаботься обо всём сама – и Влада, конечно, позаботилась. В шкафу она, хорошенько порывшись, отыскала тончайшую белую с белыми же цветочками простыню. Похоже, маме она была совсем не нужна: Влада ни разу не видела, чтобы мама её доставала (А зря! Красота-то какая!) И это точно было как раз то, что надо: получилось целых
ши теру-тэру бозу. По-русски
ши означает «десять», но Влада учила китайский – и короткое непонятное другим детям слово
ши нравилась ей куда больше.
Пока дети старательно дорисовывают лица дождевым куколкам, мама, сидящая на маленькой скамеечке в козлятнике, в который уже раз раздумывает, как же получилось так, что Влада, живущая на почтительном расстоянии от цивилизации, поближе к земле, в распрекрасной русской деревне, учит китайский. Печка, ухваты, подойники для молока и коромысла… Тут бы петь песни в хороводе, умеренно окать и шить сарафаны, а на тебе – китайский… Такие вещи мама презрительно называет «делать так, как захочет левая пятка». Но в их семье папа свято чтит желания левой пятки. А мама свято чтит патриархальные устои в семье. Поэтому – ничего не поделать. «Если каждый раз обманывать свою мечту – то что вырастет из наших детей?» – говорит папа, пуская из глаз весёлые искорки, и не раздумывая перечисляет треть их месячного дохода на Владины дистанционные уроки китайского – вот уже год.