– Ты вот, что, Марина, ты мне дай мою историю болезни, я почитать ее хочу, – начал я разводить средний медперсонал на информацию о себе самом. – Ты ведь можешь мне ее показать? – увещевал я девушку, снова вперед головой, но уже в одиночестве катившую меня в палату.
– Могу, только зачем тебе это, ты все равно там ничего не поймешь. Водительница каталки на ходу достала из кармана халата шоколадную конфету и одной рукой ловко освободив ее от обертки, сунула себе в рот.
– Просто хочу посмотреть. А за это я тебе потом килограмм любых конфет подарю! – мягким и, как мне казалось обаятельно-вкрадчивым голосом, коррумпировал я медицинскую сестру больницы МВД.
– Врешь! – недоверчиво, но заинтересованно смотрела на меня уже готовая продаться за бочку варенья здравоохранительница из внутренних органов.
– Да, чтоб он у меня отсох! – указал я глазами на область своего паха. – Килограмм! Любых! Тех, каких ты сама захочешь! Я девушек никогда не обманываю!
Не поверить мне она не могла, слишком уж нешуточной была моя клятва. Марина задумалась и утвердительно кивнула своим красивым и моментально посерьезневшим лицом. В палату мы уже въезжали будучи состоявшимися сообщниками по свершившейся коррупционной сделке.
В палате меня ждал обед. Молочный суп и жидкая манная каша с киселем на третье. От такой еды я тут на третий день ноги протяну. Добьет меня отечественная медицина. Бессмысленная и беспощадная, как русский бунт.
– Тебя покормить? – в дверях стояла все та же Марина с чашкой кофе в руке, судя по запаху.
Вряд ли у болящих и у медперсонала обед здесь проходит в одно время. Похоже, что мед-барышня просто манкирует службой, совмещая исполнение своих обязанностей с сибаритством и пренебрежением дисциплиной.
– Сам справлюсь, а ты мне пока мою историю принеси, – напомнил я ей о своем интересе. – И прокурорских пока не надо бы. Как подумаю о них, так голова сразу раскалывается. Ты притормози их через доктора, а? – просительно проскулил я, глядя снизу вверх на единственную свою защитницу в этом трэше.
Она задумчиво посмотрела на меня, потом молча крутанулась и удалилась, а я начал поедать то, что здесь по какому-то недоразумению считалось обедом. Пока я ел, санитарка Марья Ивановна протерла полы и воздух в палате стал еще противнее от запаха хлорки. Больничный сервис тоже не знал пощады…