– Я сама Котова как огня боюсь. Стороной обхожу его, если в коридоре замечу. Такое ощущение, что он прямо в душу смотрит и знает все, о чем я думаю. От одного взгляда мурашки по коже. Зря ты пропустил сегодняшнее совещание. Котов был зол. Хотя по нему практически невозможно сказать, что он чувствует и способен ли на это вообще. А почему ты не пришел?
– Я с Мариной и детьми уезжал на выходные за город. Чтобы никто не беспокоил, отключил телефон.
– Это ты, конечно, зря. Всех в субботу оповестили о совещании. Что тебе Котов сказал?
– Сообщил, что завтра я с ним и Зельциным уезжаю куда-то на несколько дней. Он на совещании про это не говорил?
– Про поездку ничего. Интересно, куда это?
– Надеюсь, не в тюрьму, – иронично улыбнулся Юрий Георгиевич.
– Не переживай, Юра, все обойдется, – успокаивающе погладила его по руке Елизавета Денисовна. – Может, к начальству поедете. Он на совещании говорил, что руководство требует отчета о ходе строительства и подготовке корабля к старту.
– Уж лучше в тюрьму, чем к начальству Котова, – усмехнулся профессор.
– Ну вот, ты уже улыбаешься. Ко всему нужно относиться с позитивом.
– Не на все можно смотреть через розовые очки, Лиза. Не во всех вещах есть позитивные стороны. И кому как не тебе это знать. Что-то тут творится странное, нехорошее. Нутром чувствую что-то неладное. Сегодня у меня как пелена с глаз спала.
– Что ты имеешь в виду?
– Пока и сам не знаю. Поживем – увидим. Просто будь аккуратней.
– Обещаю, буду смотреть в оба, – улыбнулась Елизавета Денисовна. – Теперь расскажи, как отдохнул на выходных.
– Время провели великолепно. Но сегодняшнее утро все перечеркнуло. До сих пор отойти не могу.
– Выброси это из головы. Как бы ты ни переживал, все равно уже не изменишь факт, что сегодня не пришел на совещание. Так что зачем переживать о том, что уже изменить нельзя. Просто не думай об этом.
– Тебе легко говорить, а мне вот завтра с ним ехать непонятно куда. А я даже в глаза не могу ему смотреть.
– А ты очки солнечные надень. С зеркальными стеклами. Пусть сам на себя смотрит. Может, окаменеет, как Медуза Горгона.
– Спасибо тебе, – обнял Юрий Георгиевич Елизавету Денисовну. – Разговор с тобой меня всегда успокаивает. Ладно, пойду я. Надо наверстывать упущенное время. Дел много.