– А другие народы тоже учат это?
– У нас на планете он один и представляет собой государство.
– А у нас народов много, каждый из которых сам по себе. И не все готовы жить в мире. Потому нас с детства учат выживать и защищать родных, государство от врагов.
– Тяжело так существовать.
– Нормально, если не знаешь альтернативы. Ко всему привыкаешь.
– Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. На родной планете нас учили, что люди действуют только разумом; что чувства, эмоции и рефлексы второстепенны. Поэтому человек совершает всегда только обдуманные поступки, а значит, не может убить себе подобного или вообще доставить ему хоть какое-нибудь неудобство. Прежде чем что-либо сделать, он всегда на уровне рефлекса думает, не будет ли от этого плохо кому-нибудь другому. И уже только потом совершает поступок. Также у нас нет врагов, от которых надо было бы защищать государство. Даже слово такое неизвестно.
– Хотела бы и я пожить в этом обществе.
– Я думал, здесь и есть такой социум, – ответил Дмитрий. – Но что-то произошло на Земле, что все изменилось.
– Круто изменилось, не правда ли? От идеального общества без насилия, злости и боли до варварских времен, – засмеялась медсестра. – Кстати, мы с тобой еще не знакомились лично. Я Линелия.
– Очень красивое имя. А я Дмитрий.
– Это мне известно. Тебя тут все знают, – улыбнулась Линелия. – Ну что, Дмитрий, есть ранения?
– Вроде бы нет. На мне не моя кровь, а одного из ваших солдат. Он упал на меня, когда его застрелили. А так только голова болит немного. И пить хочется.
– Ну, головную боль придется потерпеть, а воды попроси у Тери.
– Спасибо тебе за заботу, – посмотрел на Линелию Дмитрий, когда она собралась идти дальше.
– Забота – это моя служба.
«Странно, неужели все вот так просто. Если хищник, значит, может убить», – подумал Дмитрий после ухода медсестры. Впервые он задумался о том, насколько не присуще человеку желание лишить жизни другого. Такая мысль возникла у него то ли от пережитого за последний день, то ли от звонкого нежного голоса Линелии и тона, которым она говорила о неслыханных и невозможных для него вещах. Насколько оправдано убийство одного человека ради того, чтобы спасти другого. Как можно оценить жизнь разных людей и кто вправе делать это? Как выяснить, кто прав, а кто нет и кто достоин жить, а кто – умереть?