Ада выглядела иначе. Белые свободные шорты, открывающие красоту ног, игривая футболка, больше похожая на тельняшку, и волосы, струящиеся мягкими волнами. В ней не было строгости. Ни капли… И профиль её вновь толкал меня в детские воспоминания моей перепачканной краской Адки.
– А тебя жизнь ничему не учит, да? – внезапно рассмеялась бабушка и поднялась из-за стола. – На блядей так и тянет? Она тебе не ровня! Где ты, и где сестра городской потаскушки? Когда ты это уже поймёшь?
Голос её был достаточно зво́нок, чтобы быть услышанным. Она будто нарочно делала это, чтобы привлечь внимание той, кому и были адресованы едкие слова. И они достигли адресата…
Ночка напряглась, румянец с её лица ветром сдуло, а руки опустились под стол, смыкаясь в замок. Наблюдал за ней вполоборота, ожидая, что повернется. Но нет… Она вновь превратилась в статую, активно выстраивая ледяную стену, от которой веяло смертельным холодом.
Вроде похолодало, а внутри будто лампадка зажглась. Такая едкая, чадящая чёрным дымом гнева. Смотрел в бесцветные глаза бабушки и искал сожаление. Но нет… И там тоже был знакомый холод пренебрежения. Она всем своим видом показывала отвращение и нежелание находиться с Ночкой в одном помещении. Ждала, что поддержу, что встану следом… Но поздно. Пламя-то уже пылает, обратного пути нет. И не я встал на тропу войны…
– А тебя, Ба, тоже жизнь не учит? – закурил, давая понять, что бежать за её обиженным эго не намерен. Люблю? Безумно! Но марионеткой никогда не стану, даже в родных, вынянчивших меня с детства руках. – Не научилась отличать нормальных девушек от блядин, днём танцующих на сцене, так самозабвенно изображающих покорность и смиренность во имя искусства, а ночью сверкающих пилоткой в дешевом стриптиз-клубе, изумляя искушенного зрителя гибкостью разбитого тела.
– Что ты несёшь? – вспыхнула бабушка и покачнулась, как от пощечины. К нашему столику стали все чаще оборачиваться, а я все ждал, когда утону в чёрной мгле ЕЁ глаз.
– Знаешь, почему Муратова уволилась из театра и так поспешно вышла замуж? Её же даже твои уговоры не остановили, она бежала из города, как овца побитая. Кто он там у неё был? Столичный режиссёр, кажется? Потому что его жена застала их сношающимися за кулисами театра. А твоя Лизонька уже к тому времени была беременна. Па-па-ра-па-па… Ну? Мне её догнать? Или ты уже не настроена организовать свадебку с эскортницей?