– Всё инициировано до нас. Участие КГБ – фикция, для отвлечения от реальных инициаторов.
– Ты имеешь ввиду ЦРУ?
Я кивнул головой.
– К сожалению местные комитеты даже без команды сверху, включились в игру с общественниками. И мы знаем, что они грают на их стороне.
– Сейчас надо сконцентрироваться на РСФСР. В Прибалтике чистить, по-моему, уже поздно. Всё заросло дерьмом и мелкой ракушкой. Вы меня спрашивали про имена. Прибалтийские я пока вспомнить не могу, а вот Чеченские и грузинские я написал.
Я подал начальнику КГБ лист писчей бумаги с отпечатанным на машинке коротким списком. Он просмотрел и поднял на меня взгляд.
– А это справки по каждой фамилии.
Дроздов пролистал бумаги.
– Яндарбиев Зелемхан, 12 сентября 1952 рождения, председатель Комитета пропаганды художественной литературы Союза писателей СССР? И что?
– Один из основоположников и идеологов Чеченской Республики Ичкерия, – сказал я.
– Ичкерия?
Юрий Иванович взял простой карандаш и сделал какую-то отметку.
– Джохар Дудаев, 15 февраля 1944, начальник штаба тринадцатой гвардейской тяжёлой бомбардировочной авиадивизии, Полтава… А этот?
– Первый президент Ичкерии.
– Кхы! – Кашлянул в кулак Дроздов и взял третий лист. – Шамиль Басаев… Этот совсем молодой… 14 января 1965 года рождения, студент Московского института инженеров землеустройства (отчислен). А этот?
– Будущий террорист в 1991 году
– Двадцать пять лет? Ну, так нельзя, Миша. Тогда можно записывать в террористы или преступники тех, кто только что родился. И что с ними делать? В тюрьму сажать? И не удержусь спрошу… Откуда информация?
Я так тяжело вздохнул, что он махнул на меня рукой.
– А, это, что такое? Суфизм, ваххабизм?
– Это, Юрий Иванович, то, в чём без коньяка не разобраться.
– Ну, ты и хам! Начальника КГБ на выпивку среди бела дня раскручиваешь! Мне ещё на доклад сегодня к Гришину. Он не любит. Иди подумай над своим поведением. У меня дома посидим. Я сегодня пораньше уйду. Так что часов в восемь вечера на Горького. Помнишь адрес?
– Помню.
* * *
У генерального, как и у всех присутствовавших на ежедневном вечернем совещании, настроения не было.
– Собрались! – Констатировал Гришин. – Что есть нового?
– На фронтах без перемен! – Пошутил Ивашутин.
У Гришина сжались губы, у Дроздова сердце, а у остальных разные другие места. У кого что, короче.