, приказав Фортунато следовать за ним. Мальчик повиновался.
Джузеппа бросилась к Маттео и схватила его за руку.
– Ведь это твой сын! – вскрикнула она дрожащим голосом, впиваясь черными глазами в глаза мужа и словно пытаясь прочесть то, что творилось в его душе.
– Оставь меня, – сказал Маттео. – Я его отец!
Джузеппа поцеловала сына и, плача, вернулась в дом. Она бросилась на колени перед образом богоматери и стала горячо молиться. Между тем Фальконе, пройдя шагов двести по тропинке, спустился в небольшой овраг. Попробовав землю прикладом, он убедился, что земля рыхлая и что копать ее будет легко. Место показалось ему пригодным для исполнения его замысла.
– Фортунато! Стань у того большого камня.
Исполнив его приказание, Фортунато упал на колени.
– Молись!
– Отец! Отец! Не убивай меня!
– Молись! – повторил Маттео грозно.
Запинаясь и плача, мальчик прочитал «Отче наш» и «Верую». Отец в конце каждой молитвы твердо произносил «аминь».
– Больше ты не знаешь молитв?
– Отец! Я знаю еще «Богородицу» и литанию, которой научила меня тетя.
– Она очень длинная… Ну все равно, читай.
Литанию мальчик договорил совсем беззвучно.
– Ты кончил?
– Отец, пощади! Прости меня! Я никогда больше не буду! Я попрошу дядю капрала, чтобы Джаннетто помиловали!
Он лепетал еще что-то; Маттео вскинул ружье и, прицелившись, сказал:
– Да простит тебя бог!
Фортунато сделал отчаянное усилие, чтобы встать и припасть к ногам отца, но не успел. Маттео выстрелил, и мальчик упал мертвый.
Даже не взглянув на труп, Маттео пошел по тропинке к дому за лопатой, чтобы закопать сына. Не успел он пройти и нескольких шагов, как увидел Джузеппу: она бежала, встревоженная выстрелом.
– Что ты сделал? – воскликнула она.
– Совершил правосудие.
– Где он?
– В овраге. Я сейчас похороню его. Он умер христианином. Я закажу по нем панихиду. Надо сказать зятю, Теодору Бьянки, чтобы он переехал к нам жить.
Жемчужина Толедо (подражание испанскому)
Кто скажет мне, когда лучше солнце: на восходе иль на закате? Кто скажет мне, какое дерево лучше: оливковое или миндальное? Кто скажет мне: всех храбрей валенсиец или андалусец? Кто скажет мне: кто прекрасней всех женщин на свете? Я скажу вам, кто прекрасней всех женщин на свете: Аврора де Варгас, жемчужина Толедо!
Чернолицый Тусани велел подать себе копье; щит велел он себе подать; копье он берет в правую руку, щит вешает себе на шею. Спускается он в свою конюшню, одну за другою осматривает сорок кобылиц, говорит: