– Ага, от тебя дождешься, – сварливо пробормотала Евгения и сняла пальто.
– Ох, какие тяжелые. Что ты там набрала?
– Набрала, – зло повторила она. – Жратвы набрала. Чего же еще.
Он вздохнул, отправился с сумками на кухню и водрузил пакеты на стол.
– Петь! Ты что охренел? – возмущенно воскликнула Евгения. – На стол сумки поставил! Они же на полу в коридоре стояли! – Евгения скинула кожаные кроссовки и стремительно ворвалась на кухню. – Совсем не соображаешь?
Смерив мужа презрительно-укоризненным взглядом, она переставила пакеты на пол. Открыла холодильник и стала выкладывать продукты на полки.
– Тебе всего сорок три, а соображалка уже не работает, – ворчала она. – Как ты только людьми управляешь? Не понимаю.
Петя присел за стол и молча посмотрел на жену. «Когда же она стала такой злой? – подумал он. – В этом году будет девятнадцать лет, как мы вместе. Как я пропустил этот момент? – Петр тяжело вздохнул. – Пожалуй, изменения начались после рождения Настюши. Причем сразу, словно щелкнуло у нее что-то в мозгу. Я все думал, что это послеродовая депрессия, или как там у них это называется? Я был уверен, что все это пройдет, но со временем становилось только хуже. А была такая милая. Женечка. Грустная и молчаливая. Я все старался сделать так, чтобы она смеялась. Баловал, только чтобы поймать ее улыбку, – Петр откинулся на мягкую спинку стула и прикрыл глаза. – Худенькая девчонка, с длинной русой косой и наивными голубыми глазами. Такая беззащитная и одинокая. Как щенок, которого подобрали на улице. Поднесешь руку, чтобы погладить, а он прижимается к земле, словно ждет удара, и смотрит жалобно, тоскливо. Вот и она была такая. Потом, когда завязались отношения, стала смотреть на меня таким доверчивым, распахнутым взглядом, что у меня сердце замирало и комок к горлу подступал. Заиграли в ее глазах радостные искорки, ушла глубокая безысходная тоска. Я так радовался, что смог отогреть эту несчастную душу. Но прошло время и сейчас… – он снова вздохнул и поднял глаза на Евгению. – Располнела, косу отрезала. Сделала какую-то мальчишескую стрижку. И смотрит волком. Постоянно недовольная. Все время злющая. Я уже не говорю об отсутствии близости. Постоянно меня отталкивает. Не прикасается ко мне. А если даже что-то и происходит, то делает она это словно по обязанности, через не хочу».