Надя вздрогнула:
– Страшно, когда спишь… И когда просыпаешься…
Александр Петрович обнял дочь:
– Все будет хорошо. Только я тебя прошу, с мамой не ругайся.
Надя подняла голову, удивленно округлила глаза:
– Откуда ты знаешь? Тебя же не было вчера дома!
– Зато вечером я видел ее заплаканное лицо.
– Она сама виновата. Ведет себя как кислая капуста. Причитает все время.
– Надя, да в чем же она виновата? – Александр Петрович посмотрел на дочь. – А кто тебе помогает? По больницам возит? Массаж делает?
Надя обиженно шмыгнула носом:
– Она меня не понимает…
– А ты ее?
– И я… Па, а ты ночью опять не спал? В твоей комнате горел свет.
Александр Петрович сглотнул ком в горле:
– Не спалось что-то…
Мучаясь бессонницей, он несколько раз вставал ночью, брал кисти, подходил к мольберту. Осторожно прикасался к холсту, но тут же быстро, как от огня, отдергивал руку. Перед глазами по-прежнему стоял черный квадрат. Черным был холст. Рамка. Краски. Комната. Ночь за окном. Все цвета превратились в один мрачный оттенок. Глаза художника перестали видеть привычную палитру. Горе выжгло цвета радуги. Он больше не мог писать…
2
Полгода назад, когда Надя научилась стоять на протезах, Александр Петрович, по совету одного знакомого, привез ее в старый фитнес-клуб. Они с трудом нашли место на крохотной парковке около здания, которому требовался ремонт стен и замена освещения.
В кабинете Надю встретил директор по имени Космос. Немолодой, широкоплечий, в синем спортивном костюме, он, несколько минут бесцеремонно разглядывая девушку, покачивал головой и цокал языком.
Наконец спросил:
– Ну и чего ты хочешь?
– Стать другой…
– Я не волшебник, – нахмурился он, – ноги я тебе не верну.
– Мне нужна сила.
– Зачем? Чтобы ходить на костылях?
Надя медленно, опираясь на костыли, подошла к зеркалу, придирчиво посмотрела на себя, брезгливо скривила рот:
– Чтобы выбросить их!
Космос сел на край стола, засунул руки в карманы:
– У тебя не получится.
Лицо Нади сначала покраснело, потом побледнело. Она вскинула сердитые глаза:
– Почему?
– Не сможешь.
Ее зрачки сузились, губы побледнели.
– А у вас на стене написано, – она кивнула на постер за спиной директора, – «Если сильно захотеть, можно в космос полететь!»
Он хитро прищурился:
– Это не для всех.
– Я смогу!
Космос склонил набок большую коротко стриженную голову: