– Джеймс, молчи, – грубо осадил сына Люциан.
– Пусть говорит, – хмыкнула в защиту Бергдис.
– Вы подаете хороший пример своим сверстникам, юноша, – с нескрываемым восхищением Альфред оглядел Джея с ног до головы. Был какой-то стержень в этом северном парне.
– Для всеобщего блага ужесточим законы браков, детей и союзов, особенно для нечестивых тварей, – с некой усмешкой подвела итог темы Лилит, взглянув на мужа. Господин Осборн ответил взаимностью.
Меня всегда восхищала эта семья. Настоящий пример крепкого и верного союза, к которому многие правители стремились. Браки в королевских династиях заключались в основном с подобными себе. Мистер Редж был с Севера, но это не помешало ему полюбить южанку. Он был оборотнем или как сказала его жена «нечестивой тварью». Со стороны их взгляды иной раз были похожи на заигрывание.
Около десяти часов продолжались обсуждения других вопросов. Определили центры для обоих краев, а решили, что главным для всех будет Юг. Отныне он будет диктовать свои правила. Это было предсказуемо. Мы отстаем по развитию в военном деле, да и в остальных. С горьким чувством поражения мы вернулись домой.
– Доволен? – Бергдис начала нападать на мужа, едва мы переступили порог нашей гостиной.
– Более чем, – отец в последнее время, словно начинал отстраняться от своей прежней жизни.
– Твоя политика устарела. Она не может самостоятельно развиваться и создавать на Севере благополучие.
– Дорогая, я и без тебя это знаю, – хмыкнул мужчина, наливая в бокал крепкий напиток.
– Тогда почему ничего не делаешь? Все само наладиться? Такого не бывает, Люциан.
– Если бы Джеймс не полез в разговоры старших, то этот напыщенный южанин не посмел бы диктовать нам свои условия.
– Прости меня, отец. Надеюсь, когда-нибудь Север сможет показать свое превосходство над остальными, – мне давно было привычно извиняться перед ним, поэтому в очередной раз это не составило труда.
– Не извиняйся! – Миссис Ротенберг возмутилась. – Запомни, Джей, нельзя отвечать за чужие поступки. Особенно за чужое молчание.
– Чему ты его учишь? – Люциан уже начинал закипать, но продолжал сохранять равнодушие к разговору.
– В чем я не права? Можешь сбегать к своей южной потаскухе в деревню и спросить. Даю тебе фору в семь минут.
– Хватит!
В гостиной раздался грозный крик. Я стоял на месте, затаив дыхание, и просто наблюдал. Отец допил ром и швырнул бокал в стену. Теперь мне была ясна причина, происходящего в последнее время. Уважение к Мистеру Ротенбергу стремительно упало.