– Спасибо вам, но это, наверное, неудобно, – наконец ответила она.
– Неудобно другое бывает, – усмехнулся он.
– А если хозяйка ваша будет против? – опять возразила ему.
– Некому противиться, один я, – спокойно ответил Степан. – Вот и похозяйничаешь у меня, порядок в доме наведешь.
Девушка совсем растерялась. Но мужчина так спокойно и просто об этом говорил, что Катя, сильно себе удивляясь, вдруг легко согласилась и почти радостно ответила:
– Спасибо вам, Степан. Я, конечно, оплачу проживание.
Степан лишь усмехнулся, свистнул лошадке, и та прибавила шагу.
4
На широкой лужайке над песчаным обрывом стоял крепкий бревенчатый дом. Большой двор был огражден забором с резными воротами. Внизу, под обрывом, весело перекатываясь по валунам, бурлила небольшая лесная речка, а за подворьем плотной стеной шумела тайга. На опушке, у ворот, мирно щипала травку красивая белая коза, привязанная к колышку. Увидев подъезжающую телегу, она вытянула шею, натянув веревку, требовательно и недовольно замекала.
Катя с удовольствием глядела по сторонам, сознавая в эти минуты большую разницу между шумной и пыльной городской жизнью и лесной – такой спокойной и осмысленной. Степан открыл ворота, увел лошадь под навес и стал распрягать. Девушка с интересом рассматривала хозяйский двор. За воротами продолжала громко мекать Лукерья. Катя подошла к ней. Коза стала обнюхивать и покусывать ей ладони. Не найдя ничего, принялась пихать ее в бок. Катя засмеялась.
– Да ты балованная, – сказала она козе.
Лукерья обиженно мекнула, отвернулась и деловито продолжила щипать траву, не обращая внимания на девушку.
Хозяин с полотенцем в руках по утоптанным ступеням, чуть прихрамывая, спускался к реке прямо со двора.
– Завтра баньку натопим, – сказал он ей, – а сейчас в речке умойся. Утирку на прикладке возьми.
Девушка поднялась на террасу и испуганно вскрикнула; огромная овчарка, не моргая, смотрела на нее.
– Я ведь могла на тебя наступить!
Собака вздохнула, положила голову на лапы и закрыла глаза. А Катя взяла полотенце и села на приступку в ожидании Степана. В вечерней остывающей тишине было слышно, как он плескался и блаженно охал.
– Ваша собака болеет? – спросила она, когда он вернулся.
– Да, почти неделю лежит, не бегает, – отозвался Степан.
– Что же с ним? Нужно, наверное, ветеринару показать.