– Поговорите у меня тут! – полицай поднял винтовку, угрожающе повел стволом. – Пошли, пока и вас не устроили!
Разошлись.
Залманзонам ещё повезло. Абрама быстро выхватил из толпы знакомый хитрый сапожник Яков Михельсон, потащил занимать комнату. Удалось устроиться так, что места на полу хватило с избытком. У других и этого не было. Ночевали сидя, упираясь ногами в бока друг друга.
В первый же день полицаи прошлись по кварталам, отбирая теплые вещи, и то, что понравилось. Объявили, что евреи должны сдать в казну города триста тысяч рублей. Выбрали Хацкеля Баранского старшим над гетто. Ему и поручили собрать контрибуцию.
Потянулись дни ожидания.
Каждое утро мужчин из гетто выгоняли на работу. Заставляли делать самые трудные и грязные дела, чистить уличные туалеты, вывозить мусор, копать канавы, разгружать вагоны. За это Абраму давали 150 грамм хлеба. И ещё 200 грамм на оставшуюся семью. Так прошёл сентябрь.
* * *
– Вчера ещё один умер, – сапожник рывком стянул с ноги остатки ботинка, критически осмотрел подошву и бросил обувь в угол. – Маялся животом три дня, а утром встать не смог. Рувима Никольского знаешь?
– Да, – кивнул провизор.
– Сын его. Десяти лет не было.
– Мы тут скоро все передохнем, – огрызнулся Абрам. – Тиф так и гуляет. Они бегут ко мне, а чем я лечить буду? Никаких лекарств нет. Ничего нет. Вышли из дома, как дураки, с одними чемоданами.
– Кто ж знал, – вздохнул сапожник.
Миша захныкал, начал просить хоть какую-то игрушку. На самом деле ему хотелось есть и было очень скучно в этой забитой взрослыми комнате. Он требовал внимания и не понимал, почему ему так плохо.
Мужчины молча покосились на хнычущего малыша, отвернулись.
Миша захныкал громче, тогда Илья достал платок, свернул из него какое-то подобие куколки, протянул брату.
– Возьми.
– Это что? – удивился Мишка. – Я же не девочка. Зачем мне кукла?
– Это не кукла, – улыбнулся брат. – Это солдат в специальной форме.
– Какая же это специальная форма, – не поверил младший. – У солдат форма зелёная или серая. А этот белый.
– А это зимняя форма, – ответил Илья. – Наступит зима, солдат ляжет в снег и его видно не будет.
Миша взял свёрнутый платок, поверив объяснению. Или сделал вид, что поверил.
– Интересно, скоро они нас увезут отсюда? – спросил Абрам. – Чего они ждут? Зима скоро, а у нас никакой одежды нет. И болеем.