– Да так… не очень пошло, если честно. Сам не знаю, почему.
Все это время я усиленно думал, рассказать ему про Терезу, или нет, так как желание поделиться хоть с кем–то буквально снедало меня. Но потом здравый смысл взял верх, и я решил молчать. В конце концов, он мог оказаться доносчиком, и шепнуть кому следует о моей связи, а это было ни к чему. В принципе ничего криминального здесь не было, но никогда не знаешь, как это могут повернуть те, к кому попадут эти сведения.
Мы допили бутылку, посидели еще, любуясь предрассветным городом, и легли спать. Утром мы прошлись по магазинам, купили подарки, поснимали немного, и отправились в отель, собирать вещи.
Чем дальше я удалялся от Острова Свободы, тем в более удаленный уголок памяти перемещались мои воспоминания. Я еще грустил, но свидание с родиной уже будоражило меня. Я вдруг отчетливо понял, что никогда не вернусь сюда, и никогда не увижу больше Терезу. Это попросту невозможно. Эта мысль была такой ясной, что я даже вздохнул с облегчение, как будто сбросил с плеч тяжелый груз. Слишком много «но» стояло между нами. Слишком разным мирам мы принадлежали, и я чувствовал, что мне не под силу с этим справиться. Может, я не достаточно сильно любил ее? Возможно. Все перепуталось у меня в голове, и я уже ничего не мог сказать наверняка. Но теперь–то я твердо знаю, что просто предал ее в тот миг, когда самолет оторвал колеса от взлетной полосы. Я смалодушничал, прикрывшись трудностями общения, огромными расстояниями, лежавшими между нами, и просто отказался от Терезы и своей любви. Тогда я думал, что единственно правильное решение, продиктованное безысходностью и самим нашим существованием. Но, очевидно, за все в жизни придется заплатить рано или поздно, какими бы благими намерениями не были продиктованы наши так называемые разумные поступки. Предательство всегда останется предательством, в какие бы нарядные одежды оно не рядилось.
Все эти воспоминания чередой проходили перед моими глазами, я присел на скамейку и снова закурил. Девушка, которая вызвала призраков из моей памяти сидела напротив меня и разговаривала по телефону. Я убеждал себя, что этого не может быть, что прошло больше двадцати лет, и Тереза уже давно не молодая девушка, но сердце мое учащенно билось. Девушке, привлекшей мое внимание, было не больше 25, но мне показалось, что это Тереза внезапно предстала перед моими глазами, чтобы спросить меня, почему я не забрал ее с собой? Я не знаю, точно ли я помнил ее лицо, потому что я не смог бы извлечь его из памяти произвольно, но, увидев это лицо, мне показалось, что я не мог ошибиться – сходство было потрясающим. Конечно, не могло быть, чтобы она имела хоть какое–то отношение к Терезе, это было просто невозможно, но… извечное «но».