– С этим можно согласиться, – сказал Алеша, – но все равно, откуда-то это взялось. И зачем нужно было кому-то эту бумагу так прятать? Опять же, сторож от тех цигарок помер. Ох, не спроста это, брат, ох, не спроста. Я уверен, что за всем этим кроется какая-то тайна, и я эту тайну попытаюсь разгадать. Ты со мной, или как?
– Ты, Леха, ерунды американской в своем Минске насмотрелся, вот тебе и мерещится всякое непотребное. Неспроста-а-а… – саркастически передразнил его Сергей. – Но мы с тобой старые копатели, куда ты, туда и я. Раз говоришь замок искать, значит, будем искать. Значит, тогда я пошел за салом и за лопатами?
– Э-э, тарапицца ни нада, – с кавказским акцентом возразил брату Леха, – надо еще предкам лапши на уши набросать, чтоб тебя со мной отпустили, да что там тебя, что бы меня отпустили. Это ж я, считай, еще толком приехать не успел, а ты уже хочешь, чтобы нас так просто, в щечку чмокнув, благословили. Да не просто благословили, а так, чтобы это благословение было подкреплено материально, вкуриваешь, о чем я?
– Вкуриваю, – задумчиво ответил Сергей.
– Ну, курилка, а можешь ты мне сейчас назвать хотя бы одну, мало-мальски вескую причину, по которой нам товарищ полковник командировку выпишет?
– Нет, сейчас не могу, но мы ведь придумаем что-нибудь, правда? – Сергей с надеждой посмотрел на брата.
– Ясен перец, – в голосе Лехи звучала твердая уверенность, – только завтра, а сегодня чего-то спать очень хочется.
Сергею хотелось еще поболтать, его уже переполняли различные идеи, фантастические планы, но старший брат наотрез отказался что-либо обсуждать. Пришлось идти спать. Потушив свет в кабинете, юноши прошмыгнули в свою спальню, разделись и не успели их буйные головы коснуться подушек, как крепкий молодой сон сомкнул уже усталые их веки до утра, а вернее до обеда, как отец и предполагал.
Переполненная субстанция больше не могла сдерживать в себе накопившуюся энергию. Простой выброс был невозможен. Необходимо было преобразование. Она была бессознательной и подчинялась только Закону, Закону бессознательного, Хаосу, который существовал, благодаря стечению случайностей и не было ни одной разумной сущности, которая могла бы, проследив течение событий, вывести хоть какую-то закономерность. Итак, преобразование! То, что вечно было ничем, становилось чем-то, но чем, а главное – зачем? Не было ответа. Не было никого, кто мог бы спросить, не было никого, кто мог бы ответить. Так сложилось. Таков Закон. Закон, который не был придуман, он просто был всегда. Преобразование, а иначе – творение. Происходило то, что, возможно, уже происходило бесконечное количество раз, но кто считал? А может это впервые? Конечно впервые! Ничто не повторяется и ничто, однажды возникнув, не существует вечно. Приходит из ниоткуда, воплощением ничего и уходит в никуда, становясь ничем. Но что же происходит между приходом и уходом?