– Почему же не сегодня? – спросил официант.
– В следующий раз. Всё в следующий раз. – словно песню, пропела Барбара и взгромоздила на голову меховую шапку. Официант улыбнулся в ответ на её откровенный стёб.
Максим тоже не смог сдержать улыбку. Он не заметил, что не перестал улыбаться, даже когда вышли из кафе.
– Ты улыбаешься? Мне это нравится. – сказала Барбара.
– Лихо ты его отбрила. А про его почки откуда узнала?
– Я не знала. Так, просто ляпнула, что первое в голову пришло.
– Странные мысли тебе в голову приходят.
– А тебе разве не приходят? – удивилась Барбара.
– Обычно нет. Но…
– …Что? Не стесняйся, говори. Я никому не скажу. – глаза Барбары горели любопытством.
– Ты не обижайся, но странные мысли пришли вместе с тобой.
– Я не могу на тебя обижаться. А что за мысли?
– Мне кажется, я умер, и всё происходящее посмертный сон. … И ты тоже. – ответил Максим.
– Что? Что? – расхохоталась Барбара – До такого, даже я бы не додумалась! Поверь мне, когда человек умирает, то не осознаёт этого, тем более не рассуждает об этом.
– От куда ты знаешь? – спросил Максим.
– В книжке прочитала. – ответила Барбара. – Так, что не выдумывай! Ты живой, Максим! Живой! – повторяла она старалась ущипнуть сквозь куртку. – И я настоящая! Вот, возьми мою руку! – Но Максим не решался, тогда Барбара, недолго думая, сама схватила его за руку.
– А пойдём на площадь, там такие фигуры изо льда выточили. Красота!
– Не хочу. – снова, сник Максим.
– А что, ты хочешь?
– Ничего.
Барбара тоже стихла.
– Давай, тогда, просто погуляем. – сказала она, глядя широко распахнутыми глазами. – М-м, пойдём?
Максим смотрел в её лицо, глаза, наполненные любопытством. Хотел сказать «нет», «не хочу», искал причину уйти, чтобы остаться в своём одиночестве, где никто не тарахтит под ухо и не капает на мозг. Но язык вывернулся по-своему, и Максим ответил:
– Пойдём.
Барбара с радостью кивнула и Максиму стало совершенно всё равно, куда она потащит его в следующую минуту.
Парк, исчерченный ломанными линиями освещённых тротуаров, не находил покоя. Он бы хотел уснуть под нежностью снежного покрывала, но то тут, то там, как фантом, возникали тёмные фигуры, и фоном расползались меж деревьев голоса и смех. И ещё странный протяжный возглас слышался время от времени.
– Тума-ан! – кричал кто-то в сумраке. – Тума-а-ан! Ту-у-ма-ан!