– О, это прислонёнок, – небрежно бросил я, – не дай бог прислонится лично к вам. Мокрое место вместо вас гарантировано.
Мы вдохновенно ржали, пока унылый пейзаж взорванной ВДНХ плавно проплывал назад, ибо брели мы по широкой прямой аллее на выход. К троллейбусу.
– С бегемотами, пожалуй, всё ясно, – подхватила Инга. – Бегимонд – это монстр, который обежал по кругу земной шар.
– А если бегемоту болтами прикрутить к носу рог от буйвола… – мечтательно подхватил я.
– Получится носорог!
– Правильно! А бегемот, которому в ноздри вставили кольцо – носоринг. А вот и его верный широколобый соратник – лбык!
– Обожаю тебя, – в сердцах бухнула Инга.
Костя занервничал.
– Перейдём же к кошкам, – предложил он, чтобы плавно закруглить тему.
– Дристливым львом нас не удивишь, – напомнила Инга.
Но я и не собирался размениваться так дёшево.
– Можно долго и скрупулёзно домысливать, что за животное перед нами, – заинтриговал я уважаемую публику, – скажу лишь, что зовут этого млекопитающего гиппапапард. Смотрите, как ядовито злятся его маленькие глазки!
Инга с Дусей переглянулись. Но какие же разные это были улыбки!
– Знакомьтесь, квартигра, – невозмутимо продолжал я, – разновидность царь-кошки, специально выведенная для проживания в квартирах. Откуда они в зоопарке? Понимаете ли… Некоторые владельцы не выдерживают, отказываются от них. И приносят нам. А куда ещё их девать?
– Не в цирк же их сдавать, в самом деле! – подтвердила Инга.
– Ну неужели! – согласился я, скопировав тон героини Татьяны Васильевой из комедии «Моя морячка».
– А ветеринары в вашем зоопарке есть? – поинтересовалась Дуся.
– Только рогопед и копытолог, – стушевался я, – да и то на полставки. А так они в милиции служат. Специализируются по конторам типа «Рога и копыта».
– Тебе надо книжки писать, – искренне оценила Инга мой талант.
– Да что ты! – замахал я руками. – Прогресс-регресс-ГРЭС-мегрэ́-божоле́-девезрэ́с-расколба́с-мегареспектдралио́н-полите́с-варе́з-солтлэйкситикрайстчёрч – где я, и где вся эта графическая словесность? Как это совмещается?
В квартире невыносимо разило дихлофосом, словно он в ней размножался колбочками.
– Фу, как здесь во́нько, – скривилась Дуська.
То тут, то там, где застигло, лапами кверху валялись на надкрыльях дохлые прусаки. Впрочем, некоторые ещё дрыгали сочленениями жиденьких шарнирчиков.