Интерес исчез после того, как стало ясно, кто жертва, было даже позабыто о существовании бедной жертвы. Теперь остался рыбак, у которого сломан крючок, то есть Фирдевс Ханым, которая ждала не чтобы охотиться самой, а чтобы охотились на неё.
На самом деле, Фирдевс Ханым была обманута в браке. Брак не принёс ей ничего из того, что она ожидала, или принёс настолько мало, что она вдруг стала врагом человека, разбившего её мечты. Брак не дал ей даже утешения получить удовлетворение чистого юношеского желания. Действительно, в браке она не почувствовала никакого юношеского любовного влечения. Но она почувствовала горькое сожаление, когда не увидела в своих руках ничего в ответ на то, что принесла в жертву все свои любовные желания. «Почему это стало возможным?» – спросила она у себя и, увидев лица, которыми пренебрегла лишь потому, что с ними был невозможен богатый брак, завершила фразу ещё одним вопросом: «Да, почему тогда не один из них?»
Фирдевс Ханым была полностью свободна. Можно было даже сказать, что эта женщина поменяла обязанности в отношениях и взяла себе звание мужа. За неделю она включила мужа в команду Мелих Бея.
Однажды на виду у мужа в лодку Фирдевс Ханым бросили букет (внутри был наполовину спрятанный розовый конверт). Вечером муж впервые спросил про букет и письмо, желая из ревности затеять ссору. Фирдевс Ханым выпрямилась, пресекая взглядом любые попытки затеять ссору, и сказала:
– Да! Букет и письмо! Если хочешь, можешь прочесть. Я его ещё не разорвала. Но после? Что будет? Я не из тех, кто мешает людям бросать цветы и писать письма. По-моему, если есть что-то, что можно сделать – это не отвечать.
Потом она наклонилась к мужу и пригрозила пальцем:
– Кроме того, мой Вам совет, не выдумывайте вопрос ревности, так Вы, возможно, вынудите меня написать ответ.
Через два года родилась Пейкер, ещё через три – Бихтер. Эти два события для Фирдевс Ханым были подобны двум важным ударам. Теперь она каждый день воевала с мужчиной, дважды сделавшим её матерью; она относилась к нему и детям как к врагам, которые стремились разлучить её с молодостью.
Фраза «Неужели моя жизнь уйдёт на воспитание детей для тебя?» была кнутом, которым она хлестала по лицу мужа в самое неожиданное время. Он подставлял лицо ударам кнута и, улыбаясь, ждал результата этой страшной борьбы. К неприязни к этому мужчине, которого она видела таким ничтожным и трусливым, добавилась ещё и ненависть. Их жизнь на годы превратилась в ад.