– Надо же – какое неожиданное предложение, – задумался Паскаль. – А что делать с самой Колумбией? Переименовать её в Америку?
– Это решит губернатор Южной Америки, – Судья указал на Артура.
– Первооткрывателем Северной Америки был не Колумб, а викинг Лейф Эрикссон, – проявил исторические познания Ньютон, – ещё в Х-м веке. Именно тогда, когда мы гостили в графстве Блуа. Так что, если восстанавливать историческую справедливость, надо переименовать её в Эрикссонию, а за Южной оставить название Америки, потому что её впервые исследовал именно Америго Веспуччи.
– А как же Колумб? – возмутился Судья.
– Колумб открыл Багамские острова, Кубу и Гаити. До континентальной Америки в первый раз он не доплыл.
– Может назвать Америку Новой Испанией? – предложил Андрон. – Ведь открыли её испанцы?
– Америку открыли итальянцы, – подключился к дискуссии Артур. – И Колумб, и Веспуччи были итальянцами на службе у испанского короля.
Адам посмеивался, слушая этот спор.
Сократ подошёл к Адаму.
– А в каком состоянии город Афины?
– Насколько я знаю, всё восстановили аутентично платоновской эпохе. Всё на месте, кроме, увы, самих древних греков. Будете гулять по Акрополю, по ликейской роще, и беседовать со своим Платоном в уме своём, как вы умеете.
Сократ задумался.
– А нельзя возродить хотя бы Сократа, Платона и Аристотеля?
Адам вздохнул.
– Это не от меня зависит. Будь моя воля, я бы с радостью возродил всех. Дал бы человеческой цивилизации второй шанс. Но сэйны такой вариант не рассматривают.
Сократ отошёл удручённый.
Адам проводил его сочувствующим взглядом и обернулся к Артуру.
– Платон мечтал об идеальном государстве, где ничего не будет личного, но даже мысли и чувства будут общими. Знал бы он, что его мечты воплотят неблагодарные потомки человека. Знал бы он, как это будет выглядеть на самом деле… Эх, философы, философы!..
Он махнул рукой.
– Терпеть не могу философию! – поддержал разговор Андрон. – Вон, Марк Аврелий, на что был приличный император, и философствовал красиво, а единственного сына воспитать должным образом не сумел. С его кровного сыночка, Коммода, я считаю, и пошёл развал Римской Империи. Чем зазря философствовать, надо было более важным делом заниматься, думать не о красивых бреднях, а о детях своих, и о будущем своей страны.
Хозяин вернулся с прогулки по острову и подошёл к Адаму.