– Что ещё такое? – возмутилась я. – Опять зелёное ведро полное салфеток? Не-е-ет!.. С меня хватит!
– Ну, а что? Нормальная же фишка. Работает, как бошевская кофемашина.
– Нет, нет, нет… – замотала я головой. – И не проси!
Он посмотрел на меня с нескрываемым интересом, как смотрят в кунсткамере на заспиртованного младенца и вкрадчиво заговорил:. – Ну, надо же!.. Какие мы нежные. Любим, чтобы всё время по шёрстке, а против шёрстки не любим. А кто недавно рвался вырабатывать железный характер, чтобы бороться за место под солнышком в мире тотального потребления? А ты в курсе, что развитие нейронных связей в мозге происходит только при негативных сценариях? Да ты за вчерашний вечер выросла на целую голову, как исполнитель, как личность, как будущая чья-то жена и чья-то мать. – он с укоризной покачал своей красивой головой и добавил: – Это только за счёт меня ты будешь теперь несгибаемая и твёрдая, как скала, как памятник, как гипсовая женщина с веслом! И, вообще, если разобраться, это ты мне должна платить за эти испытания…
Его несло. Словоблуд он был, конечно, неплохой. Но я уже слышала точно такой пламенный бред, только в ещё более захватывающем исполнении. От своего отца. Когда надо было, к примеру, прополоть грядку моркови на огороде или выдоить наших коз – Белку и Стрелку. Тот ещё хитрец, увязывающий развитие сети нейронных связей с козьим выменем.
Ну, конечно, я согласилась. А кто не согласился бы? Сногсшибательной красоты парень – умный, напористый и предприимчивый – битый час уламывает вас немножко повыделываться перед неблагодарной публикой. Подумаешь, испытание какое. Да я за один только мах его чёрных ресниц, за один его жгучий взгляд готова от неблагодарной публики принять не только град из смятых салфеток, но и аутодафе на городской площади! Вот так! Тем более, что мой Акакий пока помалкивал. В тряпочку!
Красивый Тимур уходил от меня по аллее, как великолепный круизный лайнер от случайной пристани. Ревела медь духового оркестра, опытная команда стояла по местам, а нарядная круизная жизнь утопала на палубе в развратных шезлонгах.
– Какой мальчик! – с тоской подумала Катя Пуаре. – Сама безупречность! Внешность, интеллект, характер… имя, в конце концов! Тимур Герцоне – человек и пароход!
С расстройства я передумала менять место. – Уж коли сегодня предстоит вечерняя салфеточная экзекуция, то пора и честь знать. – пришло мне в голову. – Вот только возьмём сейчас ми-минор и напоследок, в темпе вальса слабаем только что разученную французскую. Заодно опробуем её на публике.