Отравленная любовь. Как зависимость от токсичной нарциссической матери разрушает нас и как вернуть себе свою жизнь - страница 25

«Наш организм – это хорошо работающий будильник, показывающий точное время, но, если с ним бесцеремонно обращаться, он прозвонит раньше времени» (Джозеф Холл).

«Мы не можем постичь истину, пока запрещаем себе это делать».

Лев Толстой, русский писатель

Еще хуже, если натыкаетесь на не менее распространенный миф: прости и будет тебе счастье. «Что бы ни случилось, мать надо простить!» Как? Есть вещи, которые ни принять, ни понять невозможно. И сейчас мне предлагают совершить очередное насилие над собой. Но срабатывает синдром «хорошей девочки». Надо простить? Прощу! Все, простила. Очень тяжело испытывать боль, от нее хочется избавиться как можно быстрее, проще договориться с собой и отодвинуть ее от себя. Но проблема в том, что она никуда не девается. Когда мы отказываемся проживать свои чувства, они находят другую возможность дать о себе знать и приходят диагнозы. Психике все равно, будем мы испытывать душевную боль или физическую. Не хотим одну, получим другую.

Для прощения нужно принятие, понимание, переформатирование всего нашего внутреннего пространства, оно не может произойти по щелчку пальцев, только потому, что мы этого захотели. Наше желание простить может наткнуться на внутреннее сопротивление, и тогда мы столкнемся с проблемами в разы большими, чем понимание, что мы – нелюбимые дети, вернемся на исходную точку.

Если у нас хватает духу не верить услужливому окружению, прописанным догмам, то мы оказываемся в изоляции. Нам никто не верит, не сочувствует, нас осуждают. Вакуум делает нас изгоями. По сути, неприятие матери становится своего рода проклятьем. Мы ощущаем оторванность, одиночество. Стать изгоем добровольно – сложное решение, вынужденная аскеза может стать невыносимой задачей. И мы уже готовы отказаться от целей познакомиться с реальностью своей жизни, решимость трескается, и в образовавшиеся щели полезли сомнения.

Наташа К., 48 лет: «Помню, как попыталась поговорить с подругой мамы о том, что чувствую. Я выбрала для разговора ее, так как помнила, она страдала оттого, что у нее была мама „со сложным характером“. Мама была бы в восторге, узнав, как ее подруга накинулась на меня, если бы нас не разделяло расстояние, наверное, она бы вцепилась мне в горло. Она кидалась в меня обвинениями, как камнями. Кричала, что я неблагодарная тварь. Хуже меня нет дочери в природе!»