***
Люба несколько раз прокрутила в голове то, как она сейчас ворвется в дом Митьки Лихачева, застукает мужа со стопкой в руке и отхлещет его тем, что попадется под руку. «Ну жди, Васенька, я иду уже», – сквозь зубы прошипела Люба и поднялась на крыльцо Митьки.
– Таааак, – она оглядела скромно накрытый стол, но увидела только одну стопку. – И где ты, Митрофан Геннадьевич, прячешь его?
– Кого, его-то? – Митька еще не успел отойти от погрома, оставленного Василием.
– Чего дурака валяешь? Ваську, мужа моего, куда спрятал? Оооо, какой бардак у тебя! – она уставила руки в круглые бедра и оглядела прихожую. – Да тут «мамай прошелся». Василь, выходи! Я знаю, что ты тут!
– Сойкины, да вы оба сдурели! – Митька теперь был еще больше ошарашен. – Вам лечиться надо обоим, ну и семейка!
– Это тебе лечиться надо от алкоголизма! – махнула в его сторону Люба.
– Да с вами и пить бросишь! Не даете даже налить спокойно.
– Да ну тебя, – Люба в последний раз оглядела погром в прихожей и разочарованно, уже не с таким пылом, как бежала в дом к Митьке, ушла на работу.
Решила, что своему ненаглядному спозаранку устроит допрос, где и с кем время коротал, пока жена на работе смену отбывала.
***
В травмпункте было тихо. Только в конце коридора, скорее всего, в приемном отделении, разговаривали женщины. Они то пересмеивались, то переходили на шепот. Сплетничали. А что им еще делать, если никто руку не сломал, на гвоздь не наступил, или еще-чего похлеще. Василий усмехнулся, подумав, какая интересна работа у медиков: то густо, то пусто, прям как у продавцов.
Голоса эти в конце коридора принадлежали трем женщинам, и одной из них была Люба. Никто из них не заметил, как Василий, около часа крутившийся возле травмпункта, теперь проник в здание и без всяких проблем вошел в ординаторскую. Он решил, что, если жена не изменяет ему с Митькой Лихачевым, то наверняка крутит с кем-то шашни прямо на работе. У них тут и медбратья из бригады скорой помощи часто околачиваются. Да так часто, что успели прижиться в травмпункте. Кто ж знает, может у жены на работе жизнь ключом бьет!
В ординаторской было пусто. Василий, воспользовавшись этим, залез в шкаф и, свернувшись калачиком, лег на среднюю полку, метра пол от земли. Деревяшка та вроде крепкая была, должна выдержать. Решил он, что, если и происходит чего интересного у жены на работе, то только здесь, в комнате для персонала, а никак не в приемной, на глазах у пациентов. С той мыслью Василий не заметил, как погрузился в сладкий и крепкий сон. Благо, медсестры были заняты всю ночь и не слышали густой храп, что доносился из темной ординаторской.