Я снова посмотрел в зеркало, предвкушая свой новый имидж. Из отражения вместе со мной ухмылялся взлохмаченный незнакомец с бардаком на голове и внутри нее.
«Неплохо.» – и мне нравился этот непривычный образ, а Мелиса ехидно добавила.
– Только тебе надо сбрить эту бороду, а то ты теперь похож на порноактера из старого кино для взрослых.
– А я смотрю кто-то любит не только старые КОМЕДИИ.
Девушка залилась краской, все еще держа пальцы в моих волосах, нежно поглаживая и играя с ними. Я обнял ее бедра, притянул к себе и поцеловал в солнечное сплетение. Малышка сладостно застонала. Медовый вкус ее кожи вскружил мне голову и больше у меня не было сил сопротивляться этому "синдрому". Я бережно посадил ее к себе на колени и заглянул в хитрые темные глаза.
– Ты победила, лиса-Мелиса, можешь поцеловать меня.
– Не дождешься, волчара!
«Волчара?!» – я едва сдержал смех, бегая затуманивающимся взглядом от ее сияющих глаз до таких желанных алых губ, забывая дышать.
– Серьезно?! Зачем тогда постригла меня?
– Чтобы ты теперь молил меня о поцелуе.
«Вот же дрянная девчонка! Кудрявая стерва! Не дождешься!»
Но мое тело не слушалось мой мозг, потому что я уже уронил ее на покрывало и навис над ухмыляющейся крошкой.
– Нравится дразнить меня, лисичка?
Девушка ловко выруливала из всех моих капканов и ставила меня в патовые ситуации. Она маняще облизала пухлые губки и повернула разговор в другую сторону.
– Эрик сказал, что ты влюбился в меня, волчонок, и ты это не опроверг.
И сейчас ни на мгновение не отрываясь от ее прекрасных глаз, я провел ладонью от ее шеи, между рвано поднимающейся груди на голый подрагивающий от волнения, несмотря на всю ее внешнюю уверенность, живот. Я глубоко вдохнул ее сладостный аромат и, медленно выдыхая, ответил осипшими связками.
– Но я и не согласился.
Мелкая чертовка закусила нижнюю губу и ее голос дрогнул, когда моя рука скользнула к ее ребрам и остановилась.
– Но я готова поспорить на все, что угодно, что прямо сейчас ты изнемогаешь от желания поцеловать меня, – ее голос дрожал, как и не мой.
– Возможно. И что же нам делать?
Я не мог думать ни о чем, кроме как о ее черном омуте, который поглощал мою волю и затягивал на дно в свою пучину, заставляя меня оступиться.
«Я просто НЕ МОГУ оторваться от нее. Я вот-вот сорвусь в эту бездну.»