– Помогите, а? – прижимая руки к груди, заскулил мужичок. – Не дайте сгинуть милушке моей.
Ответом ему была тишина.
– Никто из них тебе не поможет, – с кривой усмешкой, тихо, но так, чтоб услышал каждый, проговорил с крыльца Растимир. – Среди них нет ни одного настоящего мужчины. Их заботят только собственные шкуры.
Ему не ответил никто. Овидий тяжело вздохнул и зашагал к берегу, а за ним, повинуясь инстинкту, двинулись и всё остальное стадо. Растимир не стал глядеть на это и, махнув рукой, скрылся в доме.
Мужичонка забегал вперед и все время скулил и хватался за лицо, напряженно вглядываясь в воду.
– Черный человек… Утащил… Черный… – бесконечно повторял он, находясь будто бы в бреду.
На берегу они сразу увидели следы волочения, уходящие в реку. Были там и ещё одни следы, не принадлежавшие человеку, это было заметно по почти полному отсутствию отпечатков от пальцев. Они были шире и с более острой пяткой, глубоко проваливающейся в песок. Невдалеке обнаружились ещё одни, но там явно произошла борьба, потому как следов было великое множество, и располагались они в беспорядке. А рядом лежал измазанный в крови камень, на котором были клочки содранной кожи. От него тянулся в воду такой же след, но только перемешанный с кровью.
– Конюх… – обреченно пробасил один из мужиков.
– Никак утопец к себе забрал, – сказал другой.
– Мертвяки здесь?
– Забил камнем насмерть!
– Черный человек.
– Бежать отсюда надо.
– Мертвяки в Тундоре только сидят, да и то ближе к горам. Сюда-то как дошёл?
– Бежать нужно, говорю!
Нарастала паника. Люди пятились от берега, страх в их сердцах достигал апогея. Ещё чуть-чуть и они бросятся со всех ног кто куда.
– Замолчите вы, дурни! – зло и громко крикнул дядька Волуй. – Вы трое! Соберите бревна, доски и огородите проход в деревню, к воде не подходить! Вы, живо отыщите удобное место для наблюдения. Меняемся каждые полдня. Остальные, эт самое, в деревню, проверить ворота и частокол. Пища есть, руки есть, время есть. Пересидим.
– Живо! – прогремел Овидий, видя, как застыли мужики. – Делайте, что велено!
Берег быстро опустел, на нём остался лишь мужичонка с вымученным и залитым слезами лицом, сидящий на коленях и бессильно плачущий, глядя на спокойную водную гладь.
В этот момент в деревню по хлипкому мостику вошел человек.