Это был уже знакомый мне путь, так что он не отнял у меня много времени и сил. Я помнила, что на верхнем этаже было окно, через него я и проникла в дом. Еще я поняла, что внутренности – это тоже враждебная для меня среда, и я должна пересилить себя. Осознав это, я чуть не сорвалась с четвертого этажа, но, к счастью, мое тело не дало мне упасть. Я чувствовала себя уже не так плохо, как раньше, но я решила не испытывать свой рассудок на прочность. Мне показалось, что в комнате может быть еще много нетронутых старых вещей, которые заставят меня вспомнить что-нибудь. Когда комната стала для меня полностью цветной, я со спокойной душой решила осмотреться. На самом деле она просто стала не черной, а серой. Здесь все было в пыли, словно сюда никто, кроме органов великого Часового, никогда не заходил. Я попыталась вспомнить, почему этот дом заброшен, но в памяти не всплыло ничего, кроме слова «Смех». Дверь на выход из этой квартиры оказалась заблокирована чем-то, и я не могла от сюда выйти. Может быть, это даже и к лучшему. Моя задача не забрать себе все, что не приколочено к земле, а унести от сюда воспоминания. Я решила осмотреть комнату и осознала, что она один в один как моя, только без матраса, коробок и еще без пары мелочей. Одежды также не было. Я по инерции заглянула в тумбочку, и там лежал черный для меня одинокий предмет, по силуэту напоминающий нож. Я нерешительно подняла его и решила рассмотреть поближе. Это действительно был нож, но необычный. Это был нож для работы по металлу, такие можно использовать для изготовления метательных ножичков… А откуда я это помню?
Я незамедлительно нашла небольшой кусок металла. Здесь лежали несколько металлических настилов, которые я и решила использовать. Наверное, предполагалось, что в этом здании будут поддерживать хоть какой-то порядок, но о нем просто забыли. Я уселась поудобнее и достала ножик. Я почувствовала, как шестеренки в моей памяти вновь заработали, а вместе с ними заработали и мышцы.
Я словно перенеслась во времена революции. Работать ножом меня научил один мой товарищ. Я вспомнила, как сидела в каком-то убежище, а рядом со мной – пара ополченцев, один из них резал как раз-таки ножечки из какой-то пластины, а второй стоял и смотрел на закрытый люк сверху. Я услышала томные шаги надо собою и странные голоса людей, которые, вероятно, хотели меня найти. Я посмотрела на календарь, почему-то для меня это было важно в тот момент. Год плывет, но я разглядела число и месяц. Седьмое января, и на этом календаре написано какое-то слово, я должна его разобрать. Немедленно! Написано «ро… рожде… рождество»?! Что это такое? Это какой-то дореволюционный праздник? Я должна разузнать об этом позже. Мое внимание было сконцентрировано на металле. Моя рука сделала несколько резких движений. Сначала я начертила равнобедренный треугольник, но не довела до конца основание, а затем начертила снизу маленький прямоугольник. После этого я вынула получившийся ножичек и аккуратно его заточила. Прошлая я делала это так же легко, как пекарь делал печенье. Я молчала и дышала очень редко. Я догадалась, что в этом воспоминании революция уже свершилась, но почему меня ищут? Странно, очень странно.