Сейчас Гурыль, живой и здоровый, вместе с товарищем своего возраста стояли снаружи гаража возле поднятого капота "Жигулей". Сама машина была запыленной, грязной, словно недавно вернулась с многокилометрового забега не по очень хорошей дороге. Да-а-а, относительно хорошей дорога стала в двухтысячных, а до этого времени к ней подходило японское название "тояматоканава".
– Привет, Гурыль! – приветствовал я, подходя ближе.
Остальные тоже приветствовали его вразноголосицу.
Руку не подавали, памятуя правила этикета, которые перешли и в пацанские понятия.
Первым подает руку человек более старший по должности или возрасту: старший – младшему по возрасту; вышестоящий по должности – нижестоящему; женщина подает руку мужчине. Также первым руку подает тот, кому представляют человека. Приветствие путем обмена рукопожатиями мужчинам рекомендуется делать всегда, женщинам – по обоюдному согласию.
У нас был свой этикет. "Правильный" – как мы его называли… Но откуда ему взяться, если не со школьной скамьи? Вот мы и пользовались тем, что было придумано до нас.
– Во, привет, пацаны! – весело приветствовал нас старшак. – Вы по делу или как?
Он вытер ладонь замасленной тряпкой и протянул руку каждому из нас. Впрочем, наши руки тоже особо не отличались от почерневшей с ремонта машины ладони Гурыля. Мы крепко поздоровались в ответ.
Глаза старшака остановились на лице и одежде Серёги:
– Свежая, как я посмотрю. Упал с лестницы, что ли?
– Ну да, на Серовке лестницу нашел и о её перила ударился, – хохотнул угодливо Мишка.
– Это где же на Серовке такие лестницы? – хмыкнул Гурыль.
– Да там… – замялся было Серёга.
– Говори как есть, – улыбка пропала с лица старшака.
– Да чо говорить-то? В общем, один чухан за Ленкой начал ухлестывать. Провожал её в общем… Я сделал культурное замечание, чтобы он перестал это делать, на что тот попросил обосновать, что я пацан…
– Обосновал?
– Ну да… – Серёга снова замялся.
– Что было? – Гурыль повернулся ко мне.
Резкий, внимательный, сразу же подобравшийся. Он как будто бы почуял опасность и вздыбил шерсть на загривке.
– Подрались они, в общем, – ответил я. – Один на один вышли, а потом…
– А потом я не понял, что они в честном махаче сошлись и въехал серовскому по хлебалу, – закончил Мишка. – А чего я должен был подумать? Этот на Сером сидел, махал его от души…