В то время за упоминание о гомосексуализме с ходу били в морду, да и никто из моих знакомых никогда и ни в чём не проявлял «гейских» наклонностей, никогда не обсуждал этого и не ассоциировал совместное мытьё в душе с какой-то эротикой. Все было просто: мужики – в брюках, женщины – с сиськами. Никаких вторых планов. Сейчас одноклассники моей старшей дочери, которым по шестнадцать лет, мучительно пытаюься разобраться, геи они или не геи, подробно обсуждают друг с другом признаки внутренних колебаний в эту сторону, а наиболее хитрые из них даже приотворяются геями, чтобы на самом деле проще было поближе подобраться к заветным девичьим неожиданно проросшим у их одноклассниц округлостям. Но я отвлёкся…
Хосе-Николай ещё несколько мгновений испытующе смотрел на меня, глубины мысли не проглядывалось, но определённая быковатость во взгляде явно присутствовала.
– Давай выпьем, – не предложил, а почти определённо указал на наши совместные действия Мексиканец.
Я выжидающе молчал. Он вытащил из сумки, с которой пришёл в комнату, почему-то термос, который был ровно такого же цвета, как и его кальсоны. Видимо, для маскировки. Открутил верхний стаканчик, налил в него содержимого и протянул мне.
– Давай! – произнёс он самый популярный в нашем народе тост.
Глубина этого слова в русском языке, я думаю, изучена далеко не до конца. Вроде бы происходит от глагола «давать», а в данной ситуации это явно означало «принять». Оставим это дело лингвистам.
Я заглянул в стакан. Он был наполовину полон грязно-бурой жидкости, пахнущей спиртом, и с тем же ароматом, что распространяла запиханная Николаем в шкаф одежда. Вид этого пойла был такой, будто она была зачерпнута из придорожной лужи, по которой только что проехал армейский грузовик.
– Это что?
Николай смотрел на меня с признаками явного нетерпения. Этот взгляд я понимал: я задерживал тару.
– Пей, не ссы. «Оружейка»…
Я тогда ещё не мог знать, что «оружейкой» называют спирт, который используется в самолёте для охлаждения автоматической пушки. Соответственно, охлаждая её во время стрельбы, он смешивается с тем прекрасным оружейным маслом, которым так благоухал мой сосед! А самих оружейников называют «щелчками». Это название пошло ещё с тех времён, когда пушка стреляла через винт самолёта, и для синхронизации их действий, чтобы не перебить лопасти, перед полётом оружейник должен был крутить винт и отсчитывать определённое количество щелчков. После полётов, независимо от того, стрелял ли пилот или просто летал, оружейник сливал спирт себе как законную добычу и тащил его в «нору». Вообще, доступ к спирту в том или ином виде в то время значил то же, что прикосновение к валютным резервам страны в нынешнее. За дармовой «а́лкоголь» можно было решить почти все вопросы. Спирт принимали все, а доступ к нему был у ограниченного контингента; самым элитным считался, конечно, медицинский, авиационный тоже котировался, но и «оружейку» пили. Каких только названий не придумывали: «шмандифюр» – спирт, разбавленный глицерином, «шпага» – заранее разведённый дистиллированной водой, ласково «спиртяжка», уже все и не помню. Спирт разливали подпольные бутлегеры, огребая колоссальные сроки, за спирт строили дома и покупали очередь в автосервис, добывали дефицитные билеты на самолёт и так далее. Знаю сам из личной практики и опыта общения с реальными персонажами.