Чуть поодаль сталактитовые стержни разрывали русло расширившегося ручья, образуя над темно-зеленой водой красно-белое свисающее «кружево». При искусственном освещении наросты и наплывы на стенах приобрели причудливый окрас и форму, а умиротворяющая мелодия журчащего ручейка делала это место поистине волшебным. С течением времени вода отложила в русле пласты желтоватого кальцита, отутюжила до округлой формы часть глыб; некоторые камни напоминали мозговые извилины.
– Подземная планета Солярис! – воскликнула Нина.
– Такое ощущение, что за поворотом нас ждёт Харон, чтобы перевезти на своей лодке через Ахерон в царство мрачного Аида, как поёт группа «Крематорий», – усмехнулся Вадик.
– Не болтай глупости, – одернул его Андрей.
– В кои-то веки пришёл на ум каламбур, а ты, Рыжий, рот мне затыкаешь. Не будь суеверным, всё будет тип-топ, – беспечно отмахнулся Вадим.
– Когда выйдем, тогда поговорим и о суевериях, и об Аиде.
– Я и так прекрасно разбираюсь в греческой мифологии, что нового ты мне можешь сказать? – сердито спросил Вадим.
– Хотя бы то, что суровый Харон, согласно так хорошо известных тебе греческих мифов, перевозит души умерших через воды священного леденящего Стикса, водами которого клянутся боги, а не через Ахерон, вернее Ахеронт, именно так называется эта река, – не выдержал Андрей.
Вадим раздраженным голосом произнес:
– Что же ты остановился? Поделись с нами своими знаниями мифологической географии подземного мира.
– Пожалуйста, – спокойным голосом ответил Андрей. – Древние греки считали, что в подземном мире пять рек: Стикс – река ужаса, Ахеронт – река печали, Коцит – река плача, Флегетон – река огня и Лета – река забвения.
– Умник! Все-то ты, Рыжий, знаешь!
– А про тебя, Волк, можно сказать: балет от оперы он отличал не сразу! – не выдержал Андрей.
Но тут вмешалась Алька:
– Лучше Подымова вам все равно не сказать: Жизнь – много, и мало, /оглянись на ее начало. Что ты хотела и что узнала? /Харон на той стороне у причала. Ну, что вы кипятитесь, чайники? Лучше посмотрите, как вокруг красиво!
– Один умник ещё терпим, а от двух хочется лезть на стену, – прошипел Вадик, отходя в сторону.
Пройдя еще несколько метров, они перестали разговаривать друг с другом. Все с восхищением разглядывали выхваченные фонариками белые искрящиеся игольчатые кристаллы, которые густо покрывали пол и стены пещеры.