Кацуми смотрит на своего отца с сочувствием, как будто представляет его стоящим посреди гостиной со сломанным топором в руках.
– Но я все-таки не стал бы недооценивать топор богомола, – говорит Жук-носорог.
– Все равно он не может никого порубить им на куски.
– Разумеется. И все-таки странно, что твой учитель не посещает школу.
– На самом деле это не такая уж редкость. Думаю, сейчас жизнь гораздо сложнее, чем это было в дни твоей молодости, пап.
– Жизнь всегда была непростой штукой.
– Да ну? – В голосе Кацуми слышится вызов, как будто он испытывает собственного отца.
«Кто я в глазах собственного сына? Союзник, соперник или враг?» Жук-носорог не может удержаться от этой мысли.
– Что ж, например, жизнь вряд ли казалась легкой строителям пирамид, которым приходилось таскать громадные камни. Примерно три тысячи лет назад многие жили подобной жизнью. Попробуй зарабатывать на жизнь изготовлением бронзовых урн или расписной глиняной посуды.
– То есть ты решил начать со времен Древней Месопотамии? Тебе, кажется, нравится глиняная посуда…
– Это не имеет отношения к делу!
– О, и еще, пап, – ты в этот раз пойдешь на родительское собрание? – Задавая вопрос, Кацуми продолжает смотреть в телевизор.
– Родительское собрание? – Жук-носорог хмурится. – Так ведь родители должны на них ходить.
– Я просто думал, ничего страшного не случится, если придет только мама…
– Нет, я обязательно приду, – быстро отвечает Жук-носорог.
– Ну хорошо. Просто оно в середине недели, а у тебя же работа, правильно? Так что не беспокойся об этом слишком сильно.
– Знаешь, чем я больше всего хочу заниматься в жизни?
– Понятия не имею.
– Я хочу беспокоиться о будущем моего сына. Не важно, школа это или что-то другое, но я хочу ломать голову над тем, какой путь тебе следует выбрать – а от какого стоит держаться подальше. Вот чем я хочу заниматься.
Лицо Кацуми кривится в недовольной гримасе. Жук-носорог не обращает на это внимания.