С первым утренним лучом проснулась Варвара и не нашла ни пастуха, ни стада. Вокруг нее и по всему бугру, точно овцы, белели странные камни, и между ними один длинный, казалось, наблюдал за остальными. Жутко стало на душе девушки. Точно случилось что. И побежала она вниз с горы, к морскому заливу. Впереди бежали три овчарки, указывая ей путь в деревню. Удивились в деревне, когда увидели собак без стада. Не знала ничего и Варвара. Только потом догадались.
У деревни, в заливе, отстаивался сирийский корабль. Он привез таврам разные товары и теперь ждал попутного ветра, чтобы вернуться домой.
Донес ветерок до слуха Варвары родную сирийскую речь. Пошла она к корабленачальнику и стала просить взять ее с собой. Нахмурился суровый сириец, но, поглядев на красавицу девушку, улыбнулся. Недобрая мысль пробежала в голове.
– Хоть и нет у нас обычая возить с собой женщин, а тебя возьму. Ливанская ты.
Радовалась Варвара, благодарила. Еще не было у нее дара предугадывать будущее.
Подул ветер от берега. Подняли паруса, и побежал корабль по морской волне.
Варвара зашла за мачту и сотворила крестное знамение. Заметил это корабленачальник и опять нехорошо улыбнулся: «Тем лучше!» – а потом позвал девушку к себе в каюту и стал допытывать: как и что. Смутилась Варвара и не сказала правды. Жил в душе Иисус, а уста побоялись произнести Его имя язычнику. И затемнились небеса; с моря надвинулась зловещая, черная туча; недобрым отсветом блеснула далекая зарница. Упала душа у Варвары. Поняла она гнев Божий. На коленях стала молить простить ее. А навстречу неслась боевая триера, и скоро можно было различить седого старика, начальствовавшего ею. Узнала Варвара гневного отца; защемило сердце, и, сжав руки, стала призывать имя своего Господа.
Подошел к ней корабленачальник. Все сказала ему Варвара и молила не выдавать отцу. Замучит ее старик, убьет за то, что отступилась от веры отцов.
Но вместо ответа сириец скрутил руки девушки и привязал косой к мачте, чтобы не бросилась в волну.
– Теперь моли своего Бога, пусть тебя Он выручает!
Сошлись корабли. Как зверь, прыгнул Диоскур на сирийский борт, схватил на руки дочь и швырнул ее к подножью идола на своей триере.
– Молись ему!
А Варвара повторяла имя Иисуса.
– Молись ему! – И Диоскур ткнул ногой в прекрасное лицо дочери.